Если лошадь вам говорит, что вы псих, то это так и есть.
С утра пылесосила и думала о том, как трудно бывает шагнуть от совершенного вида к несовершенному. В некоторых вопросах.
Сейчас расскажу, что имею в виду.
Иной раз к психотерапевту приходит человек, замотанный в хлам, пытающийся раз за разом прыгнуть выше головы. Или грызущий себя железными зубами за то, что не прыгает выше головы. Человек на грани клинической депрессии или уже в ней. И у такого человека огромное сопротивление вызывает уже сама формула, что «надо отдохнуть».
Он сто раз по кругу будет рассказывать, что нет, надо не отдохнуть, а бежать, лететь, и так он ничего не успевает и безнадежно отстал.
Будет доказывать, что Ксюша, Рома и Василий вообще не отдыхают и все успевают, а Ксюша еще и МBA заканчивает параллельно!
Будет страшно тревожиться, дрожащей рукой указывать на избы, которые вот-вот рухнут, коней и детей, отбившихся от рук, презентации, которых ждали еще вчера, и так далее.
Часть из этого – правда, часть – порождение тревожных снов разума.
Но непреложный факт состоит в том, что отдыхать надо, без отдыха нервная система срывается, перегорает, и кому ты нужен, перегоревший. Становишься неспособен не то что лететь, а даже и ползать.
В конце концов человек смиряется с этим «отдохнуть», ну ок, говорит, ок, сколько надо отдохнуть, вот я уже три дня отдыхаю. Нормально? Хватит? Неделю уже отдыхаю. Две недели что ли надо?!
Так вот, «отдохнуть» - глагол совершенного вида.
В этот момент человек еще находится в туннеле заблуждения, что сейчас он разик отдохнет, поработает с психотерапевтом, а потом взлетит, обгонит Ксюшу и Василия, сожжет избы и оседлает коней.
А значит, самые печальные открытия ему лишь предстоят.
Потому что очень часто люди, замотанные в хлам, нуждаются не в том, чтобы «отдохнуть», а в том, чтобы «отдыхать». Регулярно, если хотите – хронически. Уменьшать нагрузку, снижать обороты.
«Отдыхать» - глагол несовершенного вида.
Конституционно, в силу устройства организма, некоторые люди могут не вытягивать те задачи, которые сами для себя ставят. Потому что у них, например, от природы не очень много сил, здоровье не чугунное, и они быстро утомляются.
Или у них хронический дефицит серотонина. И чувствительность высокая – часто она помогает в работе, эти люди подают большие надежды, а в хорошем состоянии они действительно чудеса творят.
Но надо понимать, что человек с высокой чувствительностью по определению сделан не из железа, а из нервов и ртути. Либо чувствительность, либо устойчивость. До какой-то степени мы можем жонглировать этими параметрами в организме, но сделать из бабочки слоника – и наоборот – не получается.
Поверьте, я пробовала.
Примерно сто пятьдесят раз.
А это значит, это значит – приходится перестать играть в широко разрекламированную социальную игру «быстрее-выше-сильнее». Признать, что это игра чужая.
И снижать планку. Искусственно себя тормозить, чтобы не пережечь собственные провода.
С горечью и разочарованием признать, что Ксюши, Ромы и Василии могут бежать быстрее, а отдыхать, возможно, реже. У них от природы может быть больше сил (способностей, поддержки, удачно сложившихся обстоятельств). И то, что получилось у них, у нас может не получиться ни-ког-да. Это не потому, что мы лентяйничаем и «можем лучше».
Мы можем вот так.
И только так.
И хорошо, что хоть так можем.
Так вот этот переход, от глагола совершенного вида к глаголу несовершенному, он даже больнее, чем первый. И разочарование в себе на этом этапе просто адское. Сначала кажется, что оторвал сам себе хобот, а на самом деле хобота-то и не было никогда. И стыдно бывает ужасно за этот отсутствующий хобот.
Но после него, после этого разочарования, все становится как-то попроще.
Потому что когда научился как следует отдыхать, привел в порядок свою систему тревожности, освоил более-менее управление ей, только после этого имеешь шанс расправить слежавшиеся крылья.
Может, и маленькие, зато свои.
Анастасия Рубцова
Сейчас расскажу, что имею в виду.
Иной раз к психотерапевту приходит человек, замотанный в хлам, пытающийся раз за разом прыгнуть выше головы. Или грызущий себя железными зубами за то, что не прыгает выше головы. Человек на грани клинической депрессии или уже в ней. И у такого человека огромное сопротивление вызывает уже сама формула, что «надо отдохнуть».
Он сто раз по кругу будет рассказывать, что нет, надо не отдохнуть, а бежать, лететь, и так он ничего не успевает и безнадежно отстал.
Будет доказывать, что Ксюша, Рома и Василий вообще не отдыхают и все успевают, а Ксюша еще и МBA заканчивает параллельно!
Будет страшно тревожиться, дрожащей рукой указывать на избы, которые вот-вот рухнут, коней и детей, отбившихся от рук, презентации, которых ждали еще вчера, и так далее.
Часть из этого – правда, часть – порождение тревожных снов разума.
Но непреложный факт состоит в том, что отдыхать надо, без отдыха нервная система срывается, перегорает, и кому ты нужен, перегоревший. Становишься неспособен не то что лететь, а даже и ползать.
В конце концов человек смиряется с этим «отдохнуть», ну ок, говорит, ок, сколько надо отдохнуть, вот я уже три дня отдыхаю. Нормально? Хватит? Неделю уже отдыхаю. Две недели что ли надо?!
Так вот, «отдохнуть» - глагол совершенного вида.
В этот момент человек еще находится в туннеле заблуждения, что сейчас он разик отдохнет, поработает с психотерапевтом, а потом взлетит, обгонит Ксюшу и Василия, сожжет избы и оседлает коней.
А значит, самые печальные открытия ему лишь предстоят.
Потому что очень часто люди, замотанные в хлам, нуждаются не в том, чтобы «отдохнуть», а в том, чтобы «отдыхать». Регулярно, если хотите – хронически. Уменьшать нагрузку, снижать обороты.
«Отдыхать» - глагол несовершенного вида.
Конституционно, в силу устройства организма, некоторые люди могут не вытягивать те задачи, которые сами для себя ставят. Потому что у них, например, от природы не очень много сил, здоровье не чугунное, и они быстро утомляются.
Или у них хронический дефицит серотонина. И чувствительность высокая – часто она помогает в работе, эти люди подают большие надежды, а в хорошем состоянии они действительно чудеса творят.
Но надо понимать, что человек с высокой чувствительностью по определению сделан не из железа, а из нервов и ртути. Либо чувствительность, либо устойчивость. До какой-то степени мы можем жонглировать этими параметрами в организме, но сделать из бабочки слоника – и наоборот – не получается.
Поверьте, я пробовала.
Примерно сто пятьдесят раз.
А это значит, это значит – приходится перестать играть в широко разрекламированную социальную игру «быстрее-выше-сильнее». Признать, что это игра чужая.
И снижать планку. Искусственно себя тормозить, чтобы не пережечь собственные провода.
С горечью и разочарованием признать, что Ксюши, Ромы и Василии могут бежать быстрее, а отдыхать, возможно, реже. У них от природы может быть больше сил (способностей, поддержки, удачно сложившихся обстоятельств). И то, что получилось у них, у нас может не получиться ни-ког-да. Это не потому, что мы лентяйничаем и «можем лучше».
Мы можем вот так.
И только так.
И хорошо, что хоть так можем.
Так вот этот переход, от глагола совершенного вида к глаголу несовершенному, он даже больнее, чем первый. И разочарование в себе на этом этапе просто адское. Сначала кажется, что оторвал сам себе хобот, а на самом деле хобота-то и не было никогда. И стыдно бывает ужасно за этот отсутствующий хобот.
Но после него, после этого разочарования, все становится как-то попроще.
Потому что когда научился как следует отдыхать, привел в порядок свою систему тревожности, освоил более-менее управление ей, только после этого имеешь шанс расправить слежавшиеся крылья.
Может, и маленькие, зато свои.
Анастасия Рубцова
-
-
16.09.2019 в 10:09-
-
16.09.2019 в 10:23-
-
16.09.2019 в 10:28-
-
16.09.2019 в 21:03