Если лошадь вам говорит, что вы псих, то это так и есть.
Тень Черного Зверя,
Наталья Черныш
Odor di femmina * (запах женщины)
… один из главных способов отбора поло-
вого партнера у них основан на запахе.
Воспринимаются запахи нервными окон-
чаниями, расположенными в перегородке
носа, ближе к кончику (улавливающий
запахи орган был назван «вомер»). В
отличии от привычной функции обоняния
они «ловят» половые запахи, исходящие
из под мышек и паховой области. При
этом владельцы их не осознают – инфор-
мация о приятном запахе понравившегося
партнера проходит сразу в мозг. Эта
функция появляется у особи самой пер-
вой, в первые же месяцы существования
эмбриона.
Доказано, что самцы и самки выраба-
тывают разные секреты. У последних
запах считается более сильным и дейст -
венным, нежели у первых. Железы, выра-
батывающие и источающие половой сек -
рет самки это - ложбинка между грудя -
ми, ключицы, шея и половые органы.
( НИИ морфологии млекопитающих АН)
Они уже с утра стекались на Игры. Возбужденные, взбудораженные, предвкушающие и опьяненные будущим удовлетворением лихорадки в крови. Мужчины, женщины, молодые, старые, пресыщенные этой жизнью, мечтающие о другой, но не способные что-либо изме-нить, разве что в бредовом угаре очередного наркотика. Все они стекались на запах крови и смертей, собирались, как собираются окрестные гиены и стервятники к месту смертельной схватки.
Консул не был бы консулом, если бы не знал желаний избравшей его толпы и не умел управлять ею в своих интересах, щедро раздавая хлеб, зрелища и удары кнута, для напоми-нания кто есть кто. Толпа – дикое и подлое животное, которое не составит труда прикормить и заставить служить хозяину на пользу. Главное – не дать ей выйти из сытого опьянения осуществленных желаний, не дать задуматься. Толпе так мало нужно для осознания себя счастливой.
Консула боготворили.
Дром заполнился до отказа. Разносчики с лотками сновали по рядам, предлагая на выбор: еду, напитки, программки и рекламу достоинств участников Игр. Почти сразу после занятия мест, пришедшие принимались заключать пари и делать ставки, пользуясь небольшими яр-кими экранами с клавиатурой перед собой.
Этих бойцов всегда выводили последними. Они были сладким экзотическим десертом, будоражащим пресыщенные чувства толпы, приводя ее в бешеный восторг. Народ терпеливо просиживал до трех по полудни, покорно смотрел прочие зрелища, предвкушая грядущее вознаграждение безучастным нервам. Ожидание стоило того. Более чем.
Ради них пропитавшийся баррелями крови – некогда белый, а к полудню уже черно-бурый – песок арены меняли на свежий. Для них рабы возводили гигантскую конструкцию на глазах заворожено урчащей, захмелевшей от кровопролитий и ожидания удовольствия, публики. Отработанно скоро рос на арене прямоугольный помост на крепких опорах. Он был из нескольких рядов досок железного дерева (каждая из которых удержит стадо взбесившихся мастодонтов), которые не дадут бойцам провалиться вниз, как бы те не старались. В самих досках были посверлены крохотные отверстия – воздухотоки.
Комики первого сорта изо всех сил пытались занять народ самыми лучшими шутками, слоняясь по проходам между рядами, но люди слушали их в пол уха или не слушали вообще, поглощенные деланием ставок на победителя, на первое увечье, первую кровь и первую смерть.
- Граждане! – вскричал распорядитель, привлекая внимание. Дром под невесомым купо-лом затих, внимая. - Встречайте! – Трибуны взревели.
Их выводили под барабанную дробь из разных концов арены на цепях боевые андроиды.
Самцы в плотных респираторах медленно и степенно шли за поводырями, глядя исклю-чительно перед собой. Со стороны могло показаться, что они не совсем понимают, где и за-чем находятся, настолько заторможенным был их движения. Здоровенные бугаи, пригибае-мые к земле не цепями, а горами чудовищно развитых мышц. Они излучали величавое спо-койствие и мощь гигантов, не имеющих себе достойных противников другого вида. Тяжелые веки флегматично полу прикрывали глаза, порождая опасную иллюзию миролюбия этих сонных гигантов.
Их ничто не волновало: ни рев трибун, ни летящие на песок или прямо в них, поверх за-градительных решеток, цветы и куски еды, ни то, что их опять куда-то ведут, пробудив от спячки. Казалось, упади сейчас перед ними кусок неба, они преспокойно его обойдут, даже не вздрогнув. Ровная безмятежность правила ими.
Служители, соблюдая меры безопасности (т.е. проверив, не открыты ли прежде времени воздухотоки), завели самцов на помост. Там с бойцов сняли цепи и респираторы, оставив лишь широкие ошейники, где золотыми гвоздиками были выбиты их клички: «Разрываю-щий живьем» и «Неистовый». После чего служители покинули арену.
В оглушительной тишине все ждали. Наконец, публика за оградой, по которой метался замкнутый ток, с очарованным вздохом услышала скрип отодвигаемых заслонов с воздухо-токов на помосте.
Это был сигнал.
Русоволосый и смуглый равнодушно застыли напротив друг друга после пары арнов оз-накомительного обнюхивания издалека. Интереса ни тот ни другой друг у друга не вызвали.
Первый был новичком из питомника Септима Квиста. Два и пятьдесят даммов росту и двести с лишним нэров мощи, молодости и дремлющей ярости тестостерона. Русоволосый чуть повернул голову к суматошно пахнущей и беснующейся яркой массе по ту сторону ог-рады.
Второй выходил на бой уже в шестой раз - настоящий рекорд - гордость и краса консуль-ского питомника. Он не поднимал глаз от пола, и на его застывшем, как статуя, теле шевели-лись лишь трепещущие ноздри влажного, неоднократно ломаного носа.
Тут и первый учуял Запах. Его юные ноздри впервые втянули самый желанный и сладкий Запах на свете. Запах теплой пьянящей волной растекся по телу изнутри, кружа голову, вызвав ускорение кровотока и ватный гул в ушах. Новичок моргнул. Моргнул быстрее, втягивая воздух. Их сонливость таяла, как лед в кипятке, на глазах зачарованно застывшей публики.
Они все чаще и чаще втягивали Запах, поводя носами, пока не опустили их книзу. Запах опутывал сознание плотной сетью, подминая под себя и порабощая. Запах, желаннее которо-го нет. Запах возбужденной течной самки, готовой к немедленному спариванию с самым достойным. С Победителем.
Их мышцы забугрились ожившими под кожей змеями. Глаза налились кровью и сузились до крохотных щелочек в свирепой гримасе. Мир исчез. Были лишь Он, зовущая Самка и стоящий между ними Враг.
Все смешалось в котле арены: боль, страсть, кровь, ненависть, пот и желание. Русоволо-сый и смуглый, еще арн стоявшие неподвижно, как статуи в садах консула, одновременно бросились в атаку и сплелись в смертельный клубок рук, ног, клыков, бронетел в их перво-зданной открытости. Клубок с хриплым взрыком, оглушительным ревом, придушенным рычанием катался по отполированному множеством тел помосту. Иногда, они на долю мгновения застывали порознь - истекающие кровью, израненные, ненавидяще глухо и прерывисто дыша сквозь багровую пелену, - чтобы тут же сцепиться вновь.
Экраны на высоких столбах, вдоль всего Купола дрома, детально показывали борцов, по-вторяли в замедленном воспроизведении особо красочные моменты или применение корон-ных приемов. Экраны поменьше, размещенные перед каждым из зрителей, попискивали, демонстрируя запрограммированные фрагменты боя, соответствующие сделанным ставкам. Но на них сейчас почти никто не обращал внимания – все были слишком захвачены схваткой. Динамики, вмонтированные в нужные места, создавали эффект диджитал – про, усиленно передавали малейший вскрик, стон, хруст и рокочущий взрык, приводя толпу в состояние, близкое к экстазу.
Публика на трибунах получала удовольствие, сравнимое, разве что с наркотическим, и чувствовала себя богами, державшими судьбы мира в своих изнеженных руках. У многих в углах рта текли белые струйки пены и закатывались белки глаз, многих сидящих в креслах били судороги.
Смуглый с размаху бросил тело врага на белее, чем кожа дворянки, песок арены, перело-мив тому позвоночник об колено. И тут же припал к одному из отверстий, откуда струился густой, терпкий до дурмана Запах. Короткие когти длинных сильных пальцев бессильно скребли помост из прочнейшего железного дерева, за которым призывно скулила пахучая самка.
Зрители сполна насытились зрелищем. Распорядитель вновь оказался на высоте, угодив всем без исключения. Народ начал расходиться, спеша к кассам за выигрышами. Что может быть интересного в том, как убирают труп и уволакивают с арены беснующееся упирающее-ся животное?
Андроиды деловито вышли на арену. Старший выстрелил поводок-цепь, защелкнувший-ся намертво на ошейнике твари. И рванул к себе: подобные рывки помогают некоторым осо-бям прийти в себя, выйти из-под воздействия гормонов на короткий срок, вполне достаточ-ный для транспортировки животного в клетку.
Смуглый устоял на полусогнутых ногах. Его лишь отклонило животом кверху, а другой бы на его месте давно отлетел к стене с центра. Чудовищно взбугрились мышцы, вступив в противоборство со сталью и моторами. Как веревки в шторм, натянулись жилы мощной шеи, способной составить конкуренцию колонне.
- К ноге! – приказали ему. – Лежать!
Андроиды объединили усилия, теперь они могли бы уволочь небольшой островок. Смуглый дрогнул и, моментально, вцепился в помост всеми четырьмя конечностями, вернув себе устойчивость.
Запах. О-о-о этот Запах! Уверенно интуитивный аромат с дивными нотами желтой фре-зии и холодными акцентами белого перца. Как же он манил к себе! Как обещал и как ма-нил!.. С каждым вдохом плавились кости, мозг и кожа, превращаясь в кипящий кисель. Раз-ве в силах кто-нибудь устоять перед таким Запахом? О-о, как он соблазняет и манит! В его сердце сплелись иланг-иланг, дамаскская слива и сладкая груша, более чем естественно со-единяясь с трепещущей ванильной орхидеей.
Запах! Запах! Запах!!!
О-о-о-у-у-у-у-у-а-а!... Запах самки приказывал без промедления прийти и взять ее, утвер-див свое право победителя и отца всеми известными способами.
Запах приказывал идти. Запах вытеснил все мысли, чувства, желания и даже инстинкты, все, кроме одного. Основного.
Что может сравниться с Ним?! Так умирающий от жажды рвется к воде, замерзающий – к огню, а утопающий – к воздуху, без которого лопаются его легкие.
Смуглый с хриплым ревом мотнул шеей и, звонко столкнувшиеся меж собой, андроиды разлетелись в разные стороны, получив травмы схем, несовместимые с работоспособностью – настолько сильным был удар.
Избавившись от помех, он снова припал к отверстию, ища виновницу удовольствия.
Наталья Черныш
Odor di femmina * (запах женщины)
… один из главных способов отбора поло-
вого партнера у них основан на запахе.
Воспринимаются запахи нервными окон-
чаниями, расположенными в перегородке
носа, ближе к кончику (улавливающий
запахи орган был назван «вомер»). В
отличии от привычной функции обоняния
они «ловят» половые запахи, исходящие
из под мышек и паховой области. При
этом владельцы их не осознают – инфор-
мация о приятном запахе понравившегося
партнера проходит сразу в мозг. Эта
функция появляется у особи самой пер-
вой, в первые же месяцы существования
эмбриона.
Доказано, что самцы и самки выраба-
тывают разные секреты. У последних
запах считается более сильным и дейст -
венным, нежели у первых. Железы, выра-
батывающие и источающие половой сек -
рет самки это - ложбинка между грудя -
ми, ключицы, шея и половые органы.
( НИИ морфологии млекопитающих АН)
Они уже с утра стекались на Игры. Возбужденные, взбудораженные, предвкушающие и опьяненные будущим удовлетворением лихорадки в крови. Мужчины, женщины, молодые, старые, пресыщенные этой жизнью, мечтающие о другой, но не способные что-либо изме-нить, разве что в бредовом угаре очередного наркотика. Все они стекались на запах крови и смертей, собирались, как собираются окрестные гиены и стервятники к месту смертельной схватки.
Консул не был бы консулом, если бы не знал желаний избравшей его толпы и не умел управлять ею в своих интересах, щедро раздавая хлеб, зрелища и удары кнута, для напоми-нания кто есть кто. Толпа – дикое и подлое животное, которое не составит труда прикормить и заставить служить хозяину на пользу. Главное – не дать ей выйти из сытого опьянения осуществленных желаний, не дать задуматься. Толпе так мало нужно для осознания себя счастливой.
Консула боготворили.
Дром заполнился до отказа. Разносчики с лотками сновали по рядам, предлагая на выбор: еду, напитки, программки и рекламу достоинств участников Игр. Почти сразу после занятия мест, пришедшие принимались заключать пари и делать ставки, пользуясь небольшими яр-кими экранами с клавиатурой перед собой.
Этих бойцов всегда выводили последними. Они были сладким экзотическим десертом, будоражащим пресыщенные чувства толпы, приводя ее в бешеный восторг. Народ терпеливо просиживал до трех по полудни, покорно смотрел прочие зрелища, предвкушая грядущее вознаграждение безучастным нервам. Ожидание стоило того. Более чем.
Ради них пропитавшийся баррелями крови – некогда белый, а к полудню уже черно-бурый – песок арены меняли на свежий. Для них рабы возводили гигантскую конструкцию на глазах заворожено урчащей, захмелевшей от кровопролитий и ожидания удовольствия, публики. Отработанно скоро рос на арене прямоугольный помост на крепких опорах. Он был из нескольких рядов досок железного дерева (каждая из которых удержит стадо взбесившихся мастодонтов), которые не дадут бойцам провалиться вниз, как бы те не старались. В самих досках были посверлены крохотные отверстия – воздухотоки.
Комики первого сорта изо всех сил пытались занять народ самыми лучшими шутками, слоняясь по проходам между рядами, но люди слушали их в пол уха или не слушали вообще, поглощенные деланием ставок на победителя, на первое увечье, первую кровь и первую смерть.
- Граждане! – вскричал распорядитель, привлекая внимание. Дром под невесомым купо-лом затих, внимая. - Встречайте! – Трибуны взревели.
Их выводили под барабанную дробь из разных концов арены на цепях боевые андроиды.
Самцы в плотных респираторах медленно и степенно шли за поводырями, глядя исклю-чительно перед собой. Со стороны могло показаться, что они не совсем понимают, где и за-чем находятся, настолько заторможенным был их движения. Здоровенные бугаи, пригибае-мые к земле не цепями, а горами чудовищно развитых мышц. Они излучали величавое спо-койствие и мощь гигантов, не имеющих себе достойных противников другого вида. Тяжелые веки флегматично полу прикрывали глаза, порождая опасную иллюзию миролюбия этих сонных гигантов.
Их ничто не волновало: ни рев трибун, ни летящие на песок или прямо в них, поверх за-градительных решеток, цветы и куски еды, ни то, что их опять куда-то ведут, пробудив от спячки. Казалось, упади сейчас перед ними кусок неба, они преспокойно его обойдут, даже не вздрогнув. Ровная безмятежность правила ими.
Служители, соблюдая меры безопасности (т.е. проверив, не открыты ли прежде времени воздухотоки), завели самцов на помост. Там с бойцов сняли цепи и респираторы, оставив лишь широкие ошейники, где золотыми гвоздиками были выбиты их клички: «Разрываю-щий живьем» и «Неистовый». После чего служители покинули арену.
В оглушительной тишине все ждали. Наконец, публика за оградой, по которой метался замкнутый ток, с очарованным вздохом услышала скрип отодвигаемых заслонов с воздухо-токов на помосте.
Это был сигнал.
Русоволосый и смуглый равнодушно застыли напротив друг друга после пары арнов оз-накомительного обнюхивания издалека. Интереса ни тот ни другой друг у друга не вызвали.
Первый был новичком из питомника Септима Квиста. Два и пятьдесят даммов росту и двести с лишним нэров мощи, молодости и дремлющей ярости тестостерона. Русоволосый чуть повернул голову к суматошно пахнущей и беснующейся яркой массе по ту сторону ог-рады.
Второй выходил на бой уже в шестой раз - настоящий рекорд - гордость и краса консуль-ского питомника. Он не поднимал глаз от пола, и на его застывшем, как статуя, теле шевели-лись лишь трепещущие ноздри влажного, неоднократно ломаного носа.
Тут и первый учуял Запах. Его юные ноздри впервые втянули самый желанный и сладкий Запах на свете. Запах теплой пьянящей волной растекся по телу изнутри, кружа голову, вызвав ускорение кровотока и ватный гул в ушах. Новичок моргнул. Моргнул быстрее, втягивая воздух. Их сонливость таяла, как лед в кипятке, на глазах зачарованно застывшей публики.
Они все чаще и чаще втягивали Запах, поводя носами, пока не опустили их книзу. Запах опутывал сознание плотной сетью, подминая под себя и порабощая. Запах, желаннее которо-го нет. Запах возбужденной течной самки, готовой к немедленному спариванию с самым достойным. С Победителем.
Их мышцы забугрились ожившими под кожей змеями. Глаза налились кровью и сузились до крохотных щелочек в свирепой гримасе. Мир исчез. Были лишь Он, зовущая Самка и стоящий между ними Враг.
Все смешалось в котле арены: боль, страсть, кровь, ненависть, пот и желание. Русоволо-сый и смуглый, еще арн стоявшие неподвижно, как статуи в садах консула, одновременно бросились в атаку и сплелись в смертельный клубок рук, ног, клыков, бронетел в их перво-зданной открытости. Клубок с хриплым взрыком, оглушительным ревом, придушенным рычанием катался по отполированному множеством тел помосту. Иногда, они на долю мгновения застывали порознь - истекающие кровью, израненные, ненавидяще глухо и прерывисто дыша сквозь багровую пелену, - чтобы тут же сцепиться вновь.
Экраны на высоких столбах, вдоль всего Купола дрома, детально показывали борцов, по-вторяли в замедленном воспроизведении особо красочные моменты или применение корон-ных приемов. Экраны поменьше, размещенные перед каждым из зрителей, попискивали, демонстрируя запрограммированные фрагменты боя, соответствующие сделанным ставкам. Но на них сейчас почти никто не обращал внимания – все были слишком захвачены схваткой. Динамики, вмонтированные в нужные места, создавали эффект диджитал – про, усиленно передавали малейший вскрик, стон, хруст и рокочущий взрык, приводя толпу в состояние, близкое к экстазу.
Публика на трибунах получала удовольствие, сравнимое, разве что с наркотическим, и чувствовала себя богами, державшими судьбы мира в своих изнеженных руках. У многих в углах рта текли белые струйки пены и закатывались белки глаз, многих сидящих в креслах били судороги.
Смуглый с размаху бросил тело врага на белее, чем кожа дворянки, песок арены, перело-мив тому позвоночник об колено. И тут же припал к одному из отверстий, откуда струился густой, терпкий до дурмана Запах. Короткие когти длинных сильных пальцев бессильно скребли помост из прочнейшего железного дерева, за которым призывно скулила пахучая самка.
Зрители сполна насытились зрелищем. Распорядитель вновь оказался на высоте, угодив всем без исключения. Народ начал расходиться, спеша к кассам за выигрышами. Что может быть интересного в том, как убирают труп и уволакивают с арены беснующееся упирающее-ся животное?
Андроиды деловито вышли на арену. Старший выстрелил поводок-цепь, защелкнувший-ся намертво на ошейнике твари. И рванул к себе: подобные рывки помогают некоторым осо-бям прийти в себя, выйти из-под воздействия гормонов на короткий срок, вполне достаточ-ный для транспортировки животного в клетку.
Смуглый устоял на полусогнутых ногах. Его лишь отклонило животом кверху, а другой бы на его месте давно отлетел к стене с центра. Чудовищно взбугрились мышцы, вступив в противоборство со сталью и моторами. Как веревки в шторм, натянулись жилы мощной шеи, способной составить конкуренцию колонне.
- К ноге! – приказали ему. – Лежать!
Андроиды объединили усилия, теперь они могли бы уволочь небольшой островок. Смуглый дрогнул и, моментально, вцепился в помост всеми четырьмя конечностями, вернув себе устойчивость.
Запах. О-о-о этот Запах! Уверенно интуитивный аромат с дивными нотами желтой фре-зии и холодными акцентами белого перца. Как же он манил к себе! Как обещал и как ма-нил!.. С каждым вдохом плавились кости, мозг и кожа, превращаясь в кипящий кисель. Раз-ве в силах кто-нибудь устоять перед таким Запахом? О-о, как он соблазняет и манит! В его сердце сплелись иланг-иланг, дамаскская слива и сладкая груша, более чем естественно со-единяясь с трепещущей ванильной орхидеей.
Запах! Запах! Запах!!!
О-о-о-у-у-у-у-у-а-а!... Запах самки приказывал без промедления прийти и взять ее, утвер-див свое право победителя и отца всеми известными способами.
Запах приказывал идти. Запах вытеснил все мысли, чувства, желания и даже инстинкты, все, кроме одного. Основного.
Что может сравниться с Ним?! Так умирающий от жажды рвется к воде, замерзающий – к огню, а утопающий – к воздуху, без которого лопаются его легкие.
Смуглый с хриплым ревом мотнул шеей и, звонко столкнувшиеся меж собой, андроиды разлетелись в разные стороны, получив травмы схем, несовместимые с работоспособностью – настолько сильным был удар.
Избавившись от помех, он снова припал к отверстию, ища виновницу удовольствия.
-
-
30.05.2019 в 15:42Самка часто-часто вдыхала Запах, чтобы раскрыть его сердцевину, где ласково шепта-лись лавровый лист и лаванда, поигрывая ноткой ванили, укутавшись в теплый аромат дре-весной смолы. Она втягивала, втягивала, втягивала, упиваясь им, ломая коготки о потолок, порываясь присоединиться к его обладателю.
Запах! Запах! Запах!
Она тонко и немного кокетливо поскуливала, порой срываясь на инфразвук от отчаяния. Самка эта была молоденькой и участвовала в Играх во второй раз, заменяя беременных това-рок. За луран консул потерял сразу трех отличных бойцов и ему требовалось пополнить их ряды. Она еще никак не могла понять, почему и ей не дают лечь под самца, сладостно взвиз-гивая от радости раздвинуть ноги, когда тот нависнет над ней во всей своей потрясающей мощи.
Андроиды на то и андроиды, чтобы иметь лучшие реакции, превосходящую силу и по-хвальную упертость в исполнении приказа. Смуглого рывком отшвырнуло назад, к ногам служителей, где на него обрушились электрохлысты. На теплой табачной коже расцвели ге-оргиновые полосы. Тело забилось, пытаясь избежать болевых атак.
Он взревел от боли и ярости, от того, что его посмели оторвать от слияния с той, которая источала томный мускус и светловолосую амбру, кричащую об изнывающей чувственности и желании удовлетворить волю самца. Разрывающий Живьем едва уловимо, даже для анд-роидов, развернулся и напал на обидчиков.
Они работали с бойцами не первый арн. Поэтому, в принципе, оказались готовы к его нападению. Электрошокеры щедро вбросили в него свои заряды, прежде чем он упал на песок вместе со сбитыми с ног двумя служителями. Издав боевой рык, самец вынес полдени ударов, встряхнулся и, махом распрямившейся в ударе ноги из положения на коленях, сбил с ног правого андроида. Тот неуклюже замахал руками и грохнулся на спину. Второй успел нанести несколько ударов электорошокером в выстриженный затылок взбесившемуся самцу, прежде чем был схвачен за нижнюю конечность и временно обращен в боевой шест, который в лапах смуглого снова сшиб на песок первых трех андроидов и еще четверых, с которыми отлетел к ближайшей стенке. Прогремел небольшой взрыв.
Боец безошибочно приник носом к щели, под которой извивалась в тоске по нему самка. Запах на миг затуманил разум истекающего болью. Она хотела его! Хотела больше всех на свете! Она так призывала!
Миг упоительного блаженства стоил свободы.
Шестеро андроидов навалились скопом, вонзая спицы электроразрядов в спинной мозг и затылок. Пока его необратимое бешенство не засвидетельствует врачеватель, он должен быть доставлен в клетку живым. Как бы силен не был Разрывающий Живьем, но эта доза свалила и его. Тело обмякло и отяжелело обвисло на манипуляторах служителей, частично прикрыв щели, откуда с пронзительным воем билась к нему самка.
- Порядок. Уносите. Готов.
Одевать на него цепи посчитали лишним. Следовало как можно скорее унести его с аре-ны, подальше от глаз публики и доставить животное на врачебный осмотр.
Она осознала, что произошло нечто непоправимое и плохое с тем, кто был готов предъя-вить на нее права и дать ей новую жизнь. Она хотела туда, на Запах, к нему! Ломались и сдирались в кровь о дерево коготки. Глухо болело тело от ударов о твердый потолок.
Тонкие лучики света в воздухотоках изрешетили потолок, приводя ее в слепое неистовство. Ей оставалось только выть, призывая его, и изредка взрыкивать, угрожая тем, кто обрек их на это.
Твари чрезвычайно живучи и обладают высокой приспособляемостью. Так дословно гла-сит одно из правил обращения с боевыми животными. Поэтому следует соблюдать крайнюю осторожность находясь рядом с ними.
Тело, которое еще милиарн безвольно волочилось ногами по песку, уносимое андроида-ми за арену, слабо дернулось, но этому не придали значения, посчитав очередной судорогой. И вдруг он уперся всеми четырьмя конечностями в землю так, будто внезапно дал корни и вообще рос здесь, уже Республика знает сколько времени. Неимоверное напряжение вздуло вены и жилы самца. Служители испытали то, что чувствуют пони, которых заставили дви-гать тепловоз без топлива по ржавым рельсам. То есть, споткнувшись, они встали на месте.
- Р-р-раа-ав! – смуглый забился в манипуляторах.
А самка так отчаянно пахла!
- В чем там у вас дело? Почему животное до сих пор на арене? - усиленный мегафоном недовольно визгливый голос распорядителя вызвал замешательство среди андроидов. Этим не преминул воспользоваться самец и, вырвавшись от них, побежал к помосту. - Взя-а-ать его! Взя-а-а-а-ть! – сорвался на фальцет распорядитель Игр и друг консула первой степени близости, более чем искренне приписавший эту прыть покушению взбесившейся твари на него, неповторимого, благо находился на той же траектории что и помост, только за оградой, в высокой ложе-будке. – Пойма-а-а-ть!
Андроиды скоординировали действия и стали окружать животное.
Смуглый в несколько скачков был у заветной цели. Нос втянул запах вожделеющей и беснующейся самки. Сладкий миг единения рассказал им наконец друг о друге все: возраст, состояние здоровья, масти, желаниях, месте обитания, употребленной недавно пище, даже то, сколько бы детей у них может быть и какими родителями они станут.
Помост слабо дрогнул под десятком пар металлических ног.
Разрывающий Живьем зарычал и оскалился, волчком развернувшись лицом к врагам.
Они настигли. Бой! Наконец-то.
Он сгорбился, выставил перед собой мощные руки-бревна, приготовившись разрывать ненавистных врагов. Вздернув верхнюю губу до десны и плотно сжав зубы, боец не сдержи-вал рвущееся из глотки рычание, сжимая и разжимая пальцы.
Они напали скопом, но с выверенной очередностью ударов в наиболее уязвимые точки тела. Разрывающий Живьем где - то внутри понимал, что не переживет схватки, но жизнь сейчас не имела значения, куда важнее было сейчас дать бой с теми, кого он люто ненавидел.
Его яростная решимость биться до последнего и приказ «поймать» были не равны. Удары посыпались градом. Он еще успевал огрызаться и даже калечить, но их было слишком много.
Самка вздрагивала от грохота и лихорадочно пыталась понять кто побеждает. Она крича-ла ему слова ободрения и призыва, в тысячный раз ударяясь о потолок. И пахла для него все отчаянней и отчаянней.
Туча ударов накрыла его с головой. Смуглый скорчился на спине, запрокинув назад голову. Тело его дергалось уже не столько по приказу разума, все еще посылавшего слабые сигналы к сопротивлению, сколько из – за, вызванных электричеством, судорог. Андроиды же воспринимали теперь любое движение как акт непокорности и снова, и снова разряжали в него электрошокеры.
Ватный пушистый глубокий туман без боли окутал его как-то вдруг. Руки сами по себе опустились. Глаза закатились. Враги остались где-то за ним, и лишь тонкий скулеж самки под полом еще прорывался сквозь него.
И Запах.
Самый чудесный аромат с нотами желтой фрезии и холодными акцентами белого перца. Самый лучший для любого самца – терпкий запах вожделеющей самки. Она пахла для него. Она пахла так ради него! И смешивались вновь иланг-иланг, дамаскская слива и рассыпчатая груша, а ванильная орхидея все купалась в томном мускусе желания и сладострастии амбры.
Туман тоже пах ею. Белый туман звал. И тогда смуглокожий Разрывающий Живьем вне-запно легко встал и пошел в этот туман, на запах свободы и воплощенных желаний.
- Мертв? – распорядитель брезгливо пнул труп кончиком плетеной сандалии.
- Так точно, - поспешил с ответом лейб-лекарь, после чего был отпущен жестом прочь.
- Жаль, жаль. Такой был боец, - распорядитель с сожалением покачал лишенной расти-тельности головой. – Никогда не проигрывал ведь. Постоянная прибыль… м-м-да-а… Но нет в жизни ничего постоянного.
- Кроме Императора, - добавил подошедший Литий, депутат и его давний союзник по партии, - конечно.
- Конечно, - консул еще раз с сожалением посмотрел на труп.
- Это все бешенство, - философски заметил Литий, закинув край тоги на плечо. - Рано или поздно они все им заражаются – генный дефект. Говорят, в этом же причина их сверхчувствительного обоняния. На воле твари руководствуются носом, как мы с вами - глазами. Именно из-за их сверхвозбудимости они столь привлекательны для участия в Играх.
- И все из-за безмозглых течных самок, - поморщился консул. – Убивают друг друга, хотя потом даже воспользоваться не могут самкой. Жалкие ничтожества.
- Что поделаешь – животные. Они и размножаются-то примитивно: половым путем.
- Полнейшая дикость, совершенно с вами согласен. Как только представлю… Брр… Га-дость редкостная!
- Но именно их дикость так привлекательна для нашей цивилизации, вы же понимаете?
- Понимаю, мой друг. Все я понимаю.
- У вас есть ему подходящая замена, или вы на ближайшие циклы выбываете из Игры?
- Само собой есть! – оскорбился консул. - Я всегда держу пару – тройку экземпляров про запас. Как раз сейчас у меня на примете…
Наталья Черныш
-
-
05.06.2019 в 13:27Очень интересный мир прорисован, яркий и необычный. Выглядит как кусочек чего-то большого и цельного.
Мне было интересно читать.
-
-
05.06.2019 в 14:16Это я в свое время каталогом Эйвон вдохновилась, все описания запахов духов оттуда, реальные))