Моя личная ПРД была замешена на токсичной обстановке в семье.

* *До рождения ребенка у меня не было никогда никаких депрессий. Были жизненные потрясения, периоды упадка сил и плохого настроения, борьба за выживание, но из всего этого я выползала хотя и побитая, но вполне бодрая. Я рано начала работать, не зависела от родителей лет с 20, всегда хорошо зарабатывала, ни у кого не просила ни помощи, ни денег. Меня трудно было выбить из седла. К 30 годам я была руководителем в международной компании, не испытывала недостатка в деньгах, проживала в собственной квартире с мужем, была счастлива в браке 5 лет, жила в свое удовольствие, слегка омрачаемое разве что политическими событиями и отношениями с матерью.

Решив родить ребенка, я прочитала кучу модных и устаревших книжек, наслушалась страшилок и сказок от родивших подружек и глубоко теоретически была готова ко всякому разному. Ребенок для меня был как очередной проект. К нему надо было подготовиться, составить road map, определить milestones и KPI, предусмотреть форс-мажорные обстоятельства – в общем, ничего страшного, все там были, и я справлюсь.

Беременность я не замечала месяца так до 7-го, когда надо было официально уходить в декрет и пузо мешало сидеть. Мне было некогда ходить на курсы для беременных, аквааэробику или йогу. На работе был новый проект, M&A, аудиты, проблемы, конфликты, драйв и хайп, обыкновенный рабочий стресс. Гинекологу не понравилось мое повышенное давление, и за месяц до родов меня госпитализировали. Эту историю я уже рассказывала. Выйдя из больницы под расписку, я не вернулась в офис и в Москву, а переехала к маман, которая пообещала превратиться в добрую фею и «помогать с внучкой». Честно говоря, я устала и от работы, и от больницы, и вообще решила, что хватит уже пахать, раз предлагают помощь, то why not, вдруг случится халява, у меня родится «подарочный» ребенок, которого будет нянькать переродившаяся бабушка, а мое дело будет кормить и спать.

(В этом месте надо сказать три раза ХА-ХА, особенно теперь, с высоты ж.опыта, но как-то не получается.)

В приподнятом настроении я отправилась в роддом, ожидая планового кесарева, хотя случилось экстренное, дочь захотела выйти пораньше. Никаких отрицательных моментов после операции не помню, кроме того, что меня зачем-то заставили лежать не вставая 12 часов, после чего я долго расхаживала по коридору, разминая отлежавшиеся ноги, и в одной из них постреливал нерв. Ребенка принесли и унесли, молока три дня не было, а потом и ребенок был рядом, и кормить я уже могла, но было поздно. Меня накрыло.

Не знаю, с чего началось это состояние. Думаю, что похожий трэш описан у Дж. Роулинг в сцене нападения дементоров на Гарри Поттера. При приближении дементора человек испытывает холод, а также необъяснимые приступы страха и отчаянья. Они питаются радостью и счастьем, оставляя взамен боязнь и уныние. Со мной произошло то же самое. То, что в классификации МКБ-10 имеет код F53.053.0 – Постнатальная депрессия.

Первым посланником-дементором была медсестра из детского отделения, вошедшая ко мне с новорожденной через пару часов после кесарева. Откинув одеяло, она вытащила мою грудь, подергала за соски, как корову на дойке, и презрительно сказав «Так у тебя там нет ничего! Тогда я ребенка забираю», удалилась. В следующие два дня сцена повторялась, презрения было еще больше, комментарии «сначала кесарева требуют, потом кормить нечем, зачем тогда такие сиськи иметь» меня задевали, и я в первый раз почувствовала, что мать я херовая, ненастоящая, отделалась наркозом, ребенок остался без сакрального ГВ, позор мне и моим сиськам. Видимо, чувство стыда спровоцировало лактацию. На четвертый день ребенка мне оставили. Брать ее в кровать было нельзя, злобная тетка орала, что придавлю. Жутко хотелось есть, я сметала все завтраки-обеды под крики медсестры «Ты зачем сливки пьешь, у ребенка колики будут, мне такого ребенка потом не приноси!». Есть я перестала. Спать тоже. Я боялась, что ребенко перестанет дышать. В палате было очень жарко, я распеленывала дочь и держала у окна на руках. «Ты что делаешь, застудишь!» - медсестра вырывала из моих рук ребенка и бежала жаловаться врачу. Моя подарочная дочь не орала, спала спокойно с побудкой ровно через 2 часа, ела вяло, но вес набирала. «Мало!» - морщились медсестра и педиатр. «Мы тебя не выпишем. У тебя, наверно, молоко не жирное. Курила, выпивала во время беременности? Че так поздно-то рожать собралась? Вот потому у вас дети и дефективные родятся».

Я садилась в кровати, смотрела на ребенка, в окно, на стену. Дементоры наступали. Сна не было. Я хуевая мать. Мой ребенок дефективный. Она не дышит? Нет, дышит. Зачем я вообще тут? Почему мне так холодно?

Прошло семь дней, меня выписали. Я плохо помню, как на встречал муж и родители. Ноги были ватными, сна по-прежнему не было. Я улыбалась, нормально разговаривала с окружающими, но я это была не я, а моя оболочка. Мне было очень страшно. Вдруг кто-нибудь еще догадается, что я ненастоящая мать? Вдруг придет настоящая и заберет моего ребенка?

Главный дементор в лице моей маман наконец-то снял маску феи и проявил себя в истинном обличии. На второй день моего пребывания дома она объяснила мне, что я не умею кормить, молока у меня скоро не будет, спать с ребенком вместе она мне не позволит, и вообще, че эта я такая вялая, можно подумать, рожала, кесарево это не роды, а вот онааааа… Далее был традиционный рассказ, как она сама рожала в диких мучениях, но кормила грудью до упора и сохранила девичью фигуру, не то что я, разъелась, вот муж так потерпит, потерпит, да и уйдет от такой толстой и неухоженной.

Дочь по-прежнему была спокойной и улыбчивой, просыпалась как по расписанию, но меня это не радовало. Вместо сна я находилась в какой-то постоянной полудреме. Что-то стало с моей памятью, из нее кусками выпадали дни, я не помнила, как ездила в ЗАГС регистрировать ребенка, не помнила, мылась ли я, ела ли, гуляла ли. Я перестала бояться, что ребенок не дышит. Я боялась умереть сама. Вставала ночью, пока мать спала, брала дочь и шла с ней в пустую комнату, лежала рядом, кормила и думала: а что будет, когда я умру, кто о ней позаботится, а где меня похоронят, а как мать и муж поделят ребенка. Мать однажды проснулась и вошла в тот момент, когда я заканчивала кормление. Вырвала дочь у меня из рук, наорала, сказала, что я психбольная, зачем бужу ребенка, «да ты посмотри на себя, ты ж невменяемая, тебя надо в больницу, а дочь отобрать и отдать нам, потому что твой муж никудышный идиот».

Я не спорила. Мать была права в том, что я была психически нездорова. Впрочем, как и она сама. Но в нашей семье этот факт признавать было нельзя, поэтому психом объявили меня. Молоко стало убывать. Я сцеживалась и кормила из бутылки. У дочери в пять недель начались колики. Она кричала строго с 18 до 19 каждый день примерно дней десять. Мы с мужем ходили с ней на руках, качали, утешали. Мать комментировала: «у моих детей колик не было, я вообще не знаю, что это с ВАШИМ ребенком, это ненормально, хотя чего ожидать от сорокалетнего папаши, какой уж тут здоровый ребенок будет». Я начала плакать. Сначала беззвучно. Просто катились слезы. Дементоры налетали, высасывали душу, было холодно, я пошла на балкон, там было солнце. Я смотрела внизу с 9-го этажа и думала, а что будет, если прыгну, сразу умру или нет, больно будет или как. Потом начала рыдать в голос. Испуганный папа пришел меня утешать со словами «терпи, так у всех бывает, вот твоя мать двоих вырастила, и ничего». Я еще раз убеждалась, что нет херовей матери, чем я. Зачем мне жить? Для чего?

В один из таких дней приехали мои свекры. Как всегда, с позитивным настроением, с подарками. Мать устроила истерику, зачем они едут, инфекцию принесут, и вообще «у нас полы не мыты неделю, а ты даже подмести пол не можешь, все рыдаешь». Встретила гостей у лифта в грязной футболке и трениках с половой тряпкой и словами «ОНИ тут вообще ничего не делают, всё на мне!» (При том, что я почти ничего не ела, а муж приезжал только в выходные и мы с утра до вечера гуляли и ходили есть в Якиторию, чтоб не вызывать раздражения маман).

Во время «праздничного» ужина свекр слегка поругался с маман, не помню о чем, но последствия были фатальными. Как только гости уехали, мать высказала мне все, что накипело. И что семья у них отстойная, и что муж мой неудачник-инженер, и что свекровь дура деревенская. «Я тут корячусь, жрать вам готовлю, мою, убираю, ну а ты сидишь и в потолок смотришь, а твой половой партнер только кофе пьет и пеленки в машинку кидает, руками он постирать не может, барин! Ты ж не рожала, че ты устала-то? Ты и кормить не можешь! Че ты можешь? Только нервы матери трепать? Посмотри на ребенка, она ж недоразвитая, вся в отца! Зачем вы вообще рожать надумали? У тебя ж в роду все психбольные по отцовской линии!»

Я уже не рыдала. Я взяла дочь в руки и пошла на солнечный балкон. Внизу гудели машины, копошились люди. Я сделала шаг вперед. Сейчас я выброшу ребенка в окно. Потом выброшусь сама. Надо сначала причесаться или так сойдет? Или сегодня не стоит, воскресенье, лучше в рабочий день?

Это повторилось и в понедельник, и во вторник. Мысли о том, что надо выбросить ребенка. Твердая убежденность в том, что надо выйти в окно самой. В среду я перестала выходить и на балкон, и из дома. Мать заметила это к вечеру пятницы. «Ты хоть коляску на балкон поставь, если выходить не хочешь, совсем обленилась». Коляску вынес папа. Я боялась выйти на балкон. Приехал муж. Мать встретила его со словами «Я вам тут жрать готовить не нанималась, че ты по холодильнику шаришь, нет там ничего». Он, как обычно, приготовил поесть себе и мне. Я смотрела на него и думала, как ему не повезло, и ребенок дефективный, и жена дерьмовая. Я ушла в комнату, а мать прибежала в кухню и, прикрыв дверь, стала говорить мужу, что я ненормальная, меня надо сдать в психбольницу, он еще найдет себе здоровую женщину, а дочь они с папой вырастят, пусть не переживает.

Я вышла на лоджию, где стояла коляска. Еще шаг – и я могу вынуть ребенка и выбросить в окно. Я наклонилась на дочерью, собираясь поднять ее. И тут вошел муж. Не знаю, что было написано у меня на лице, но он быстро вывел меня в комнату, где меня прорвало. Я рыдала в голос и орала, что не могу больше жить. Он решил, что я о жизни в квартире родителей, и спокойно и громко сказал – собираем вещи и уезжаем. Мать забегала, начала причитать, да вы не справитесь, да зачем так, да оставайтесь, все пройдет, всем поможем. Папа дал мне таблетки. Я выпила сразу штуки 4 и впервые за несколько месяцев заснула. Проснулась через 12 часов. Дочь была накормлена сцеженным молоком. Мать была тиха и нежна. Мы остались.

Через месяц мы уехали. До отъезда меня еще посещали дементоры, но я тырила у отца антидепрессанты и мне было легче. Я уходила из дома с коляской в 10 и возвращалась к 20. Много ходила, сидела на солнце с закрытыми глазами, загорала. Моя подарочная дочь спала теперь по 6 часов ночью. Я тоже начала спать. Грудное вскармливание закончилось. Мне стало заметно легче. Странно было осознавать, что из этих 5 месяцев я помнила только отдельные дни. Еще более странно было то, что в период бессонницы я ночью могла работать, по 2-3 часа механически делала отчеты в удаленном доступе, писала письма по работе коллегам и подчиненным, и при этом было все остальное – холод, мрак, страх, отчаяние, физическая боль в подреберье, паника, суицидальные мысли.

Я не знаю, как выбралась из этого мрака. Может быть, гормональные бури прекратились одновременно с окончанием грудного вскармливания. Может быть, помогли папины таблетки. Может быть, я отогрелась на солнце. А может быть, меня выходил муж, который поддерживал, утешал, обнимал, ухаживал, помогал, заботился. Выступил в роли Патронуса, прогнавшего дементоров. Или всё это вместе сработало и переключило тумблер депрессии в состояние OFF.

Многое произошло за эти 10 лет. Были очень тяжелые события и потрясения, но я их пережила без повторения депрессии. Тот мрак, который принесли дементоры, больше не повторился.

Что сказать отрицателям послеродовой депрессии? Я рада за этих незамутненных светлых человечков. «Я не был в Америке – значит, она не существует».

Но если кто-то из таких просветленных скажет мне такое в лицо, я расцарапаю ему (ей) рожу.

PS

Пояснения по следам вопросов в комментариях:
- мать - педиатр со стажем 25+ лет
- отец - нарколог, проходил переобучение по психиатрии.
* я лежала в отдельной палате, в роддоме по большому блату, часть услуг был оплачена, все было комфортно в бытовом плане, медперсонал, кроме педиатра и медсестры, был корректен.
* няня мной не рассматривалась заранее и в принципе не нужна была в первые месяцы, так как я не уставала от ребенка и быта, мне просто было хреново, как будто была в другой реальности.Irina Zhu