Инквизитор в Опеньках
...в округе завелась ведьма... огурцы с тыквами сохли пустоцветом, падала рожь, у коров пропадало молоко и младенцы мерли почем зря. А дядько Опанас, бия себя трясущимся кулаком в тощую грудь, как бог свят, утверждал, что возвращаясь по ночи из шинка самолично видел, как Мелашка, вдова Гаськи Кривого, молодица в самом соку, летала над селом в чем мать родила, оседлавши ухват, и голосила: "Ой на горі два дубки..."
После этого молоко пропало не только у коров но даже у кошек, а что было надоено - свернулось в простоквашу.
"Вот ить, чего отсутствие мужика с бабой-то делает..." - обреченно качала головой мужская половина села, а женская потрясала макогонами и требовала у старосты приструнить распоясавшуюся ведьму. Староста, поскребши заскорузлой рукой изрядно облысевшую от радений за село голову, наступил на горло своей скаредности и, внеся на благо Псов Господних аж целый золотой, затребовал в родные Опеньки инквизитора.
-Ну, всё, - объявил Жмых перед сельчанами, - нонче к нам сам Гуго фон Трах приедет, ведьму стращать, - в толпе послышалось сдавленное хихиканье. - Но-но! - Прикрикнул сатароста, - энто вам не местные охламоны, он... - Жмых сверился с церковной грамотой - член ордена Святого Семикнижия, и ведьмы все перед ним падают благообразно...
-...это как? срам, что ль ладошками прикрывают? - задорно донеслось из толпы.
-Тьфу на вас! - Жмых, ругаясь, полез прочь с кадушки на которой стоял перед односельчанами. Он тут, живота своего не жалеючи, о всеобщем благе радеет, а они зубоскалят.
Гуго фон Трах, член ордена Святого Семикнижия, перед которым все ведьмы падали ниц и стремились убраться подальше въезжал в село, надменно поглядывая на жителей с высоты седла на крутой конской спине. Инквизитор был чёрен и чопорен, словно обклевавшийся подбродившего зерна грач в весенних игрищах с грачихой, но при этом молод и весьма недурён собой.
Народ. вышедший на улицу поглядеть на усмирителя ведьм, лузгал семечки и деловито переговаривался вполголоса:
-...а звать-то нашего защитника как, а, Букишна?
-Да не по-нашенски, а тока так непотребственно, что и не выговоришь при народе...
-...деда-деда, староста глаголил, будто он член, прости господи, каких-нито книжек...
-Так от членокнижник он и есть, - наставительно поднял палец вверх седой, как лунь, дедок. - Достоинство свое, значица, меж страниц святых положит, да книжку и захлопнет, тут ведьме и конец.
-Тьфу на тебя, старый хрыч, при детях такое непотребство баять!
Гуго, брезгливо морщился, слушая всю эту чушь - быдло, что с них взять.
-Где ведьма? - громогласно спросил он у подоспевшего старосты. И тот, в купе с сельчанами, послушно указал на хату у дальней окраины села над рекой. Черный конь инквизитора послушно понес хозяина навстречу року. Остановившись у плетня, Гуго столкнулся взглядом с хозяйкой - грудастой крутобедрой молодицей, уже не девицей, но ещё далёкой от того возраста, когда баба ягодка опять. С трудом отведя взгляд от пышного бесовского искуса, плотно обтянутого бархатной горсеткой, инквизитор, сунул руку в подсумок, и вытащив изрядно застиранные женские портки, вздел их себе не голову, провозгласив:
-Не взять тебе меня бесовскими искусами, ведьма, ибо чело моё венчают панталоны святой девы Люсинды, не снимавшей их пятдесят пять лет и блюдшей целомудрие и верность небесному жениху!..
Ведьма изумленно заломила бровь, скрестив руки под грудью, от чего та завлекательно всколыхнулась. Фон Трах вздрогнул и размашисто перекрестился, портки на его голове затрепетали холошами.
Ведьма насмешливо фыркнула, а после, залихватски свистнув, заставила черного жеребца встать на дыбы и сбросить всадника прямо через плетень во двор. Инквизитор с воплем приземлился аккурат у ног в сафьянных сапожках. Вдова Гаськи Кривого бесцеремонно сдернула святые панталоны с инквизиторского чела, пристально разглядывая внезапно прилетевшее счастье.
-А и ничего так, симпатичный, коли труселей драных на морде не носишь - произнесла она глубоким грудным голосом, - а что дурноватый, так где ж сейчас мужика-то без придури найдёшь? - Мелашка рывком поставила инквизитора на ноги. - Ну что, болезный, идем в дом, стращать меня будешь. На людях то, поди, членокнижничать негоже...
...Гуго фон Трах вернулся в село спустя три дня, позабыв у ведьмы сутану и святодивные панталоны Люсинды. Брёл вечерней порой чуть пошатываясь, но с чувством исполненного долга. Присел на завалинку рядом со старостой и, без слов отобрав у того недокуренную "козью ножку" душевно затянулся терпким табаком-самосадом.
-А что, милсдарь инквизитор, приструнили ведьму-то? Тихо теперь будет? - осторожно спросил староста, набивая себе ещё одну самокрутку.
-Будет-будет, - фон Трах затянулся ещё глубже, выпустив в сумерки волну терпкого дыма, - в ближайшие девять месяцев точно...
(с)Vasil4enkO