Он нашел ее в глубоком сугробе — белую, неподвижную. Он прошел бы мимо, если бы не наработанное годами охотничье чутье, проницающее и рыбу в бурном потоке, и белку на далекой сосне. Он раскидал снег — спешно, отчаянно, будто боясь опоздать. Подхватил на руки легкую девушку, и понес к себе в хижину, понес так быстро, как только мог, и прочная корка наста почти не проминалась под его широкими короткими лыжами.
Он принес в дом, раздул очаг, укрыл всеми мехами, какие нашлись в хижине — а мехов зимой вдосталь у каждого охотника, но у него их было даже больше, чем можно было бы ожидать, и почти все - лисьи. Он растирал ее ноги и руки, согревал собой… Взглянувшему со стороны показалось бы, что охотник отчаянно пытается спасти любимую — так яростно он сражался за огонек жизни, теплившийся в девушке, с таким облегчением выдохнул, когда ее ресницы задрожали, и она открыла глаза. Глаза цвета хвойной зелени. но увидев эти глаза, охотник словно очнулся от наваждения. Он помог ей сесть, скупыми, резкими словами рассказал, что случилось и как она оказалась в ее доме, предложил горячего взвара. Та слушала внимательно и тихая улыбка тронула ее губы.
- Благодарю, - только и сказала она.
В первый день они почти не говорили. Девушка неподвижно лежала под горой мехов, охотник хлопотал по хозяйству — умелым рукам всегда найдется дело. На второй день, когда он пришел и бросил на порог кролика, она встала и начала помогать ему. Она освежевала добычу легко и умело, чувствовалось, что ей это не в новинку. Поставила вариться густую похлебку, кинула в котел травок из кошеля, висевшего у нее на поясе, и хижину наполнил такой вкусный дух, какого охотник в жизни не нюхивал. Они сытно поели, а потом девушка рассказала свою простую историю — она шла в соседнюю деревню к родне, но сбилась с дороги в снегопаде. Охотник кивнул, название деревни было ему знакомо и ту семью он знал.
- Когда просветлеет, я отведу тебя туда, - пообещал он. - А потом помолюсь вместе с тобой за погибель всех снежных лис, что насылают на людей такие снегопады.
Девушка удивленно расширила глаза:
- Я не держу на них зла. Многим случалось попасть в метель или вымокнуть под ливнем, но зачем проклинать за это лесных духов?
- За тех, кто уже не в силах это сделать! - горько выплюнул охотник. И он начал говорить, горячо и яростно. О том, как счастлив был когда-то, когда в этой хижине жили двое, и как эти двое ждали третьего. И о том, как однажды, во время сильного снегопада, его жена сбилась с пути в лесу, в котором знала каждое деревце… Он нашел ее и принес в дом, но было уже слишком поздно.
Девушка слушала его молча, а когда слова иссякли, она обняла его.
- Когда снежные лисы снимают свои белые шубки, идет снег. И чем старше лиса, тем дольше длится снегопад - тихо проговорила она. - Снег идет уже третий день… Ты согрел меня, позволь мне сделать для тебя то же... - она обняла охотника, и больше в тот день не было сказано ни слова.
Снег шел еще четыре дня, и все четыре дня они прожили, как муж с женой, так, будто жили вместе многие годы. А наутро восьмого дня тучи разошлись и выглянуло солнце. Она в последний раз приготовила отвар из трав - их осталось в кошеле лишь пара щепотей - а потом засобиралась в путь.
- Проводи меня до края леса, - попросила она. - А дальше я дорогу узнаю.
Они ехали по твердому насту, споро и ходко, и охотнику не приходилось замедлять шага, дожидаясь девушки. Они уже почти достигли кромки леса, когда, вдругорядь обернувшись, он не увидел ее. Он заволновался, но не слишком, лишь удивился — почему она не окликнула его, если ей вздумалось встать. Но, вернувшись по своим следам, он не нашел ее: ровные полоски лыжни обрывались бесследно. Но бесследно ли? Присмотревшись, он увидел отбегающие в сторону следки. Лисьи следы… Он обернулся на шорох и увидел выходящую к нему из леса лису. Огромную лису со снежно-белым мехом и зелеными глазами.
- Когда снежные лисы снимают шубу, идет снег, это известно всем, - раздался из звериной пасти знакомый печальный голос. - Но мало кто знает, что на это время лисы превращаются в людей… Это я убила твою любимую, охотник, но я не желала ей зла, веришь ты мне или нет. Я не желаю зла и тебе, но ты так одержим жаждой мести, что в этом лесу скоро вовсе не останется лис. Обычных лис, чернобурых, снежная лиса никогда не подпустит к себе человека, если не захочет того сама… Так продолжаться не может, человек, - она вздохнула и продолжила. - Я пришла к тебе, чтобы узнать тебя. И чтобы ты меня узнал. Теперь ты волен сам решать, что будет дальше. Сверши месть, если это успокоит тебя, но пообещай не избивать моих сородичей больше, тем нужно тебе для твоего ремесла. Я знаю тебя и верю — ты сдержишь слово. Бей, я не буду сопротивляться.
Она медленно подошла ближе и легла на снег, подставляя пушистый беззащитный бок. Охотник долго смотрел на нее, не произнося ни слова, а потом медленно, будто через силу, потянул из ножен нож. Занес — и раскрыл пальцы. Нож упал вниз, отсек несколько волосков пышной шубы и канул в глубокий снег, как в воду.
- Я не хочу твоей смерти, лисица, - с трудом проговорил он. - Но и жизнь мне постыла. Сними шубу, лисица, прошу тебя. Сними ее еще раз, для меня. И пусть снег идет еще неделю…
Есть в глухих лесах заповедная поляна, где всегда идет снег. Летом и зимой снежинки падают вниз, опускаясь на снежно-белую лисью шкуру, теряясь и исчезая среди шерстинок. И спит вечным сном на поляне огромная лисица, обернувшись теплым клубком вокруг спящего охотника, согревая и защищая его. А снег все идет и идет — столько снежинок, сколько шерстинок на ее шубе. (с)