БРАЧНЫЕ ОБЪЯВЛЕНИЯ СТОЛЕТНЕЙ ДАВНОСТИ....

- Унтер-офицер желал бы сочетаться брачными узами с девицей, имеющей свой капитал. Свадьба за счет невесты.

- Вдовец 42 лет желает жениться на девушке «без прошлого». Образованный, знает музыку. Теща нежелательна.

- 21 год, простого звания, с незапятнанным прошлым, с приданным в 800 рублей, хорошая работница и веселого нрава, поссорившись с женихом Алексеем, желает обязательно выйти замуж за солидного непьющего человека.

p.s. Вдогонку….
Приглашение на свадьбу от еврейской мамы:
С сожалением вы приглашаетесь на свадьбу, моего превосходного сына врача и какой-то голодранки, имя которой я не запомнила. Самая большая катастрофа в истории нашей семьи состоится в 9 вечера, в субботу, 8 сентября....

@темы: дурака валяние

---

«Чёрные ангелы» - так называли этих женщин.

И вообще - как только их не называли… Сонька Золотая ручка, Ольга Остен-Сакен, Мария Тарновская; по сей день про них пишут романы и снимают фильмы. Все свои аферы они строили исключительно на личной привлекательности. На своей необычайной красоте.
Но вы знаете - никакой особой красоты не было. Чехов на Сахалине видел каторжанку Соньку и разочарованно описал ее - «старушонка». Даже у него закрались сомнения, а та ли это роковая женщина отбывает каторгу? Может, ее подменила другая - за деньги? Как и почему все были без ума от неё? И как ей удалось даже на каторге охмурить конвоира и пуститься с ним в побег?
Как шестидесятилетняя Ольга Остен-Сакен влюбила в себя тридцатилетнего начальника тюрьмы и с ним убежала? Что интересного и привлекательного в пожилой уголовнице? Ну, в юности, положим, она была симпатичная. А сейчас-то в чем дело?
Как могла высокая, костистая, с «аристократическими чертами лица» Мария Тарновская заставлять одних мужчин кончать с собой, застраховав жизнь в ее пользу, а других - убивать тех, на кого она укажет? Почему мужчины с ума сходили в буквальном смысле слова от этой дамы? Которая была не так уж хороша собой, честно говоря…
А они мужчинам улыбались ласково. В глаза смотрели. И изображали преследуемую жертву, которая нуждается в защите и спасении. Падали мужчине в объятья и заявляли, что только он может спасти бедного запутавшегося ангела. Только он и никто больше.
И, знаете, это безотказно работало. Без промаха. Всегда и со всеми мужчинами.
Такой вот незамысловатый трюк. Изображать преследуемую жертву и ласково улыбаться, глядя в глаза. Как видите, это и в шестьдесят работает.
Ну, и они были подвижные. Энергичные. Ртуть, а не дамы.
Им бы женские тренинги проводить, отличный бы был результат. Но тренинги для дам проводят мужчины или другие дамы, похожие… Ну, не буду писать, на кого похожие. Но уж точно не на этих нехороших авантюристок.
Хотя немного авантюризма и живости характера не помешают все же…
Анна Кирянова

@темы: бог-иньское

---

— У меня к тебе доверительный разговор, — сказала жена и посмотрела на дочь.

Та быстро прошмыгнула с кухни. Я положил себе вторую сосиску, помазал ее горчицей и уставился на жену.

— У тебя будет зять! – сказала жена таким голосом, каким на парадах диктор говорит «…на площадь вступают гвардейцы-танкисты!».
Я чуть не подавился своей сосиской.

В принципе, я догадывался, что зять у меня когда-нибудь будет. Зять – это хорошо. Про зятя я хоть что-то понимаю. А то вон в деревне у меня есть родственник, так тот вообще, как оказалось, — деверь. Я не знаю, что это такое. А зять – нормально. Ему можно сказать: «Зять! Давай выпьем!» Он скажет: «А давай, тесть!» Мы с ним махнем по сто грамм и я поделюсь с ним сосиской. Или пельменями. Их я тоже мажу горчицей и ем.

Вообще, жена меня кормит, в основном, сосисками, но иногда дает пельмени. Ничего другого она не делает, говорит, что все время отдает ребенку. Ребенок, правда, шляется неизвестно где, дошло до того, что мне уже скоро зятя приведут, а я по-прежнему ем сосиски.
— У тебя будет зять, — повторила жена и достала из кармана кусок бумажки, — его зовут Абу.
— Как?! – не понял я.
— Абу, — повторила жена.
Я растерялся. Почему ж это моего зятя зовут Абу, если я хотел Диму. Или Петю. Или, скажем, Толю. Да хоть Семёна! Абу-то почему? Как я буду с ним говорить, когда мы станем втайне от жены и дочери выпивать на кухне? Как я ему, допустим, скажу «Абу, сынок…»?
— Вообще-то, — призналась жена, — Абу – это сокращенно. А полное имя вот тут.
И она пододвинула ко мне затертую бумажку. На бумажке было написано – АБУЭЛЬУАКАР.
— Ты хочешь, чтоб мы его так звали? – удивился я.
— Я ж не виновата, — сказала жена, — что у него мама и папа ненормальные. Кто ж так родных детей называет!
Она пригорюнилась:
— Господи! Растишь-растишь, а потом приходит какой-нибудь (тут она заглянула в бумажку) …Абу-эль-у-а… Черт! И не выговорить же… Что ей было не влюбиться в нашего русского пацана, а?…

Я почувствовал, как у меня за спиной расправляются крылья. У меня ни разу не расправлялись крылья, эти были первые, молочные. Они расправились и я заорал:
— Это все твое воспитание! Я уже сто лет ничего, кроме сосисок не видел, работаю как на каторге, думал, что хоть с дочкой все нормально. Так нет же! И тут дурдом с арабским уклоном! Доверил ей ребенка на свою голову. Имей в виду: раз уж ты все провалила, теперь хоть готовить научись!
— Зачем? – пролепетала жена.
— Надо! – бушевал я. – Еще спрашивает! — будешь передачи в гарем носить!

В общем, мы поругались, дочь куда-то ушла, а я стал думать. По идее, сказал я себе, это ничего, что он араб. Пушкин вообще негром был, а по-французски говорил, лицей окончил. Этот, наверное, тоже какой-нибудь язык знает. Может, он даже шейх или принц (там принцев много, я читал).
И возможно, у него есть нефтяная скважина. Можно будет нормально жить. Можно вообще туда уехать, там тепло и море есть. Чего нам в Москве мерзнуть! Ничего, что араб. Хорошо даже. Они не пьют, а здесь дочь могла бы и за алкоголика выскочить.

— Стоп! – сказал я сам себе. – А с кем мне тогда на кухне выпивать?..
И тогда я решил, что арабы тоже пьют, но немного. Меня это устраивало, я подумал, что пора бы мне уже и посмотреть на моего Абу. На моего Абуэля. На моего, не побоюсь это произнести, Абуэльуакара. И с четвертого раза действительно произнес.

Дочери я на следующий день сказал:
— Приводи. Только попроси, чтоб он пришел в арабской национальной одежде.
— Зачем тебе это? – не поняла дочь.
— Хочу, — сказал я. – Мне интересно. Моя родительская воля. Они там это понимают лучше, чем ты.
— Ладно, — сказала дочь, — я ему передам. Но вообще ты с причудами…
…Про их обычаи в интернете ничего не было, пришлось самому вспоминать все, что знал.
— Не вздумай кормить его пельменями, — сказал я жене, — там свинина, они этого не едят.
— А чем мне его кормить? – спросила она. — Сосисками?
— Сделай плов с бараниной, — с наивным видом предложил я.
Мне всегда нравился плов, но жена его делать, естественно, не умела.
— А как я его, интересно, сделаю? Я ж не умею! – возмутилась она. – Может он польских замороженных овощей поест?
— Учись делать плов, — отрезал я. – До субботы время есть. Он тебе устроит польские овощи! Абуэльуакар – это тебе не я. У них там женщина должна знать свое место. Позовут к столу – хорошо! Не позовут – тоже спасибо! Так-то…

И я снова почувствовал, как у меня расправляются крылья. На этот раз не молочные, а коренные.

…В субботу я сидел в комнате, оглядывая стол. Хотя, стола-то как раз и не было: стол я сложил и вынес на балкон. Еда стояла на полу, на ковре, а вокруг были живописно раскиданы подушки.
Жена на кухне, поминутно заглядывая в книжку, мешала что-то в кастрюле. Дочери не было. Она ушла за зятем. Я еще раз осмотрел ковер, уставленный салатами из магазина, сходил заглянул в кастрюлю и стал думать.

…Мне ведут зятя. Я попытался представить, что такое «ведут зятя» и получилось, что его тянут как корову на веревке, а он упирается и что-то орет. Так мне не нравилось. Может у него есть машина? Если есть нефть, то должна же быть и машина, так ведь? Значит, он сам приедет. Так получалось хорошо, и я стал прислушиваться к звукам во дворе.
— Открой дверь, — крикнула из кухни жена, — звонят, не слышишь, что ли?
Я выглянул в окно, но никакой незнакомой машины там не было. «Значит, на веревке», подумал я и пошел открывать дверь.
— Заходи, Абу, — сказала дочь. – Знакомься, это мой папа.
— Салям алейкум, — сказал я.
На зяте были наверчены какие-то ткани, на голове тоже было что-то непонятное, а на ногах сандали.
— Замерзли, наверное? – спросил я.
— Да уж не май месяц, — ответил Абу на довольно приличном русском языке. — Колотун ненормальный…
— Именно, — ответил я покровительственным тоном северянина. – Москва в феврале – это Вам не Аравия.
— И не говорите, — согласился араб.
«Покладистый» — подумал я и мы пошли в комнату.
Жене он поклонился. Та, тайком заглянув в бумажку, сказала: «Садитесь, Абуэльуакар, пожалуйста. Будьте как дома…» Все посмотрели на ковер.

Я сел быстро, потому что тренировался. Зять с дочерью тоже быстро. Им что! – она молодая, а он – араб. Жена садилась минут десять.
— Как вам в Москве? – спросил я.
— Нравится, — признался Абу.
— А где вы учитесь? — спросила жена.
— В «керосинке», — ответил Абу. – Университет нефти и газа…
«Точно, шейх!» — подумал я.
— А у родителей ваших, что же, — спросил я, — тоже нефть есть?
Араб задумался:
— Вообще-то, у папы в гараже всегда две полные канистры стоят, а больше нету.
— Вы кушайте плов, — сказала жена. – Я его по специальному рецепту делала. Мне теперь интересно, у вас на родине такой же или нет?
Он снова задумался, потом осторожно сказал:
— Вообще-то, я не знаю. Я дома плов не ем.
— А что вы там едите? – спросила жена.
Абу пожал плечами:
— Да то же, что и все… Картошку, селедку, супы всякие… Борщ с салом…
— Как с салом?! – подскочил я. – Почему с салом?! Вам же запрещено!
Зять посмотрел на меня как на больного:
— Кто это мне в родном Конотопе запретит есть сало?
— Подождите, — пробормотал я, сраженный догадкой, — вы что же, не араб?
— Да какой я араб?! – возмутился зять.
Жена открыла рот:
— А одежда эта вот?… Это как?
— Да я вообще ничего не понимаю, — сказал Абу, — Ленка говорит, отец велел придти в арабской одежде. Откуда я что знаю! Может, у вас тут карнавал с переодеваниями. Я ж одежду по всей общаге искал. А еще и сандали эти. Замерз с вами как цуцык. Прихожу – говорят «салям алейкум», еда на полу стоит… Шо за люди?..
— Подождите, — не сдавался я. – А имя ваше, Абуэльуакар?
— Так то ж не имя, то ж фамилия, — сказал зять, — это у меня от предков, запорожцы кого-то в плен взяли, я и понятия не имею, что оно значит. По паспорту-то я русский. Можно, я хоть с головы-то эту фигню сниму? – вроде, отогреваюсь уже…

Жена грозно кивнула дочери на дверь. Они поднялись и вышли. Я посмотрел на зятя.
— А звать-то тебя как?
— Звать меня Серёга.
Плакали мои нефтяные поля и дом в Аравии. Оно и к лучшему…
— Серёжа, сынок, — сказал я зятю, — давай выпьем!
— Давайте, — сказал Серёга.

Кашич. ©️

@темы: сказки (цикл рассказов про чудеса)

---

Как ты сказку ни искажай, всё вернётся к своим истокам
[шут по лезвию шёл ножа,
и рвалось там, где было тонко].
Сладкой струйкой лилось вино, разбивались сердца стеклянно. Разве ты был тому виной, что она не сдержала клятву, королева большой страны, изувеченной грязной Сеной?
[Шут коснулся больной струны –
лучше б этого он не делал].
Лучше б ты не ступал за грань, не ломал бы чужих законов. Сколько сказочку ты ни правь, не видать тебе, мальчик, трона. Королевская кровь – вода, славный джокер её колоды. Обещания никогда не даруют тебе свободу. Ты же ходишь за ней, как тень, в зазеркалье скрываешь правду
[шут – дурная замена тем,
кто богат и всем миром правит].
Но когда-то придёт момент, твой колпак полетит на плаху. Королеве б оплакать смерть, но она не умеет плакать.

‎sheril fenn‎

@темы: сказки (цикл рассказов про чудеса)

---

..Где-то посреди океана кварк-глюонной плазмы, аккурат возле гравитационной воронки, где искрили фонтанчики тахионов, их пути пересеклись.
Здоровенный, совершенно голый мужик и маленькая девочка в лёгком платьице недоуменно уставились друг на друга. Кто-то другой испытал бы неловкость, но в их мирах нагота не являлась чем-то значимым.
- Ты из будущего? - подозрительно спросил мужчина.
- Да, а вы? - весело ответила девочка.
- Из будущего, - сказал мужчина. Он явно был сбит с толка и поведением девочки, и самим её появлением. - Это одна тысяча девятьсот восемьдесят четвёртый год?
Мужчина ткнул пальцем в воронку.
- Да! - радостно сказала девочка. - Мне туда!
- И мне туда, - мрачно ответил мужчина. Глаза его зловеще блеснули.
- Так проходите пожалуйста! - вежливо сказала девочка. - Очевидно это темпоральная флюктуация и мы из разных ветвей реальности!
Мужчина задумчиво посмотрел на девочку. Произнёс:
- Поскольку ты движешься из будущего, вопрос считается излишним, но я должен его задать. Как тебя зовут, дитя? Сара?
- Нет, - весело ответила девочка.
- Хм, - сказал мужчина. - А ты не робот?
- Нет, но среди моих друзей есть несколько Сар и несколько роботов!
Мужчина задумался. Потом кивнул:
- Хорошо. Моя миссия тебя не касается и ты можешь продолжить свой путь.
- Спасибо, - ответила девочка беззаботно. - Но можно дать вам совет? В этом времени люди очень консервативны и чопорны. Вам потребуется одежда, чтобы не выделяться!
- Одежда, - задумчиво сказал мужчина. - Мне нужна одежда...
Он скептически посмотрел на девочку и её короткое платьице.
- Добуду на месте, - решил он. - Мне будет нужна одежда, и средство передвижения... Спасибо.
Мужчина шагнул в гравитационную воронку.
- Удачи! - крикнула ему вслед весёлая девочка.
- И тебе! - непроизвольно ответил Терминатор.
- Какой милый робот... - вздохнула добрая девочка Алиса Селезнёва и шагнула в воронку. - А у нас эти злые космические пираты... Какие разные у нас тысяча девятьсот восемьдесят четвёртые годы!
Сергей Лукьяненко

@темы: книги командора

---

– А нет ли у тебя, дедуля, каких-нибудь старых вещей. Мы бы купили.

– Вон, портки старые с дырявыми валенками под кроватью валяются. Могу и так отдать, забирайте.

– Портков нам твоих и валенок, дедуля, не надо, а вот картиночка у тебя на стене висит – можно посмотреть?

– Отчего нельзя – посмотрите. Старая будет картина. Ее еще мой дед на стенку прибил. А ему эта картина от отца досталась. Барин, когда за границу бежал, в своем доме две картины на стене второпях оставил. Прадед мой их и забрал. Он у барина конюхом служил, – дед, покряхтывая, встал и подошел к железной кровати, над которой висела картина. – Мне эта картина больше нравится. Река вон, деревушка на берегу, церквушка. Радуга после дождичка. Посмотришь, и душа радуется. Прям как у нас, в Малиновке. Хотя китаец какой-то нарисовал. Ху Ин Жи его фамилия. Там, в углу, написано.

Маленький, оторвавшись от картины, вытер с лысины выступившую испарину и прошептал очкастому:

– Это же Куинджи! Подфартило-то как нам!

– Дедуля! А где вторая картина? – спросил очкастый. Стекла его очков хищно блеснули. – Ты же говоришь, барин две картины оставил.

– Да в сундуке где-то. Показать?

– Покажи, покажи! – хором ответили приезжие.

– Ну, я пока тут, в сундуке, пороюсь, а вы мне во дворе дровишек наколите. Там колун рядом с чурками лежит. Да потом сразу по охапке и занесите в избу.

Когда лысый с очкастым через полчаса появились на пороге с охапками дров, на кровати, прислоненная к стене, стояла еще одна картина. Увидев ее, лысый выронил поленья из рук, а очкастый прошел с дровами прям к кровати.

– Куды?! Куды прешь в своих грязных чеботах?! Мать твою! Неси к печке! – прикрикнул на него дед.

Гости собрали упавшие поленья и аккуратно сложили их возле печи. Дед же, кряхтя, присел на стул:

– Вот теперь можете и посмотреть. Только эта картина мне не шибко нравится. Поляк какой-то, Гуген, намалевал. Там тоже в углу написано. Англицкими буковками.

– Мама родная! – снова прошептал лысый. В горле у него пересохло. – Это же Поль Гоген!

– Тише ты! Сам вижу, – одернул его очкастый. Стекла его очков снова хищно блеснули, но теперь еще ярче.

– Чего это вы там шепчетесь? – спросил старик.

– Да я тоже говорю, не очень картина-то. Подумаешь, мужик с бабой на скамейке под деревом сидят. Да и нарисовано-то так себе, тяп-ляп, – ответил лысый.

– Ну, эту я вам и продам подешевле. Так за сколько обе сразу купите?

– Значит, так, дедуля. За поляка мы тебе даем тысячу рублей, а за китайца – две тысячи, – ответил лысый и полез в карман за деньгами.

– Тут у меня уже был вчера один из городу. Торговался. За все давал пятьдесят тысяч. У него при себе больше не было. Да я не согласился. Мы тут в деревне тоже не лыком шиты, радио слушаем. Евона какие они, старые картины-то, дорогие – миллионы стоят!

– Так, то ж всемирно известные художники, дед! – возразил лысый. А у тебя что? Поляк Гуген какой-то, да китаец Ху Ин Жи. Федя, ты слышал про таких?

Очкастый отрицательно помотал головой.

– Не хотите – не надо. Сто тысяч и точка! Завтра вчерашний из города приедет и купит. Мне торопится некуда.

– Ладно, дед, мы с Федей выйдем, поговорим, – сказал лысый.

– Поговорите, поговорите.

Лысый с очкастым вышли из избы и сели в машину.

Минут через десять они снова вернулись. Лысый достал из кармана пачку денег:

– Дед, здесь девяносто семь тысяч. Больше у нас с собой нет. Честно. Мы ж тебе, все-таки, еще и дрова все перекололи.

Дед взял пачку денег, не спеша пересчитал.

– Хрен с вами, – сказал он. – Забирайте.

Лысый забрал картину с кровати, другую аккуратно снял со стены очкастый.

– Ну, бывай, дедуля! – повернувшись у двери, весело сказал лысый.

– Бывайте, бывайте.

Дед поставил на печь закопченный чайник, плеснул в него из ковшика воды и достал из шкафчика банку кофе.

Выпив пару чашек, он закинул ноги на стол и закурил сигарету.

– Эх, жалко отпуск кончается, а то можно было бы еще что-нибудь в стиле Айвазовского написать! – сказал он и, отклеив бороду, достал из-за печки мольберт.

Установив мольберт посреди избы, художник Крючков достал краски и принялся рисовать в стиле постмодернизма.

Через день он, покряхтывая, снял картину со стены, смахнул с нее веником пыль с паутиной и продал какому-то заезжему. После, повесив на дверь замок и отдав ключ соседке бабе Маше, у которой снял на месяц избу, отбыл в неизвестном направлении.
(с)Сергей Савченков

@темы: дуракаваляние и курощение

---

Гори Экзюпери. Гори белым, как шапка бомбы времен холодной войны. Гори розовым, как последний удачный вечер октября. Гори черным, как покрышка от моего детского велосипеда. Гори ярко, потому что мы абсолютно не в ответе за тех, кого приручили, как бы тебе не хотелось обратного, дурацкий словоблуд. Врать не буду, шутка удалась: твой милый, Милый, МИЛЫЙ говорящий лис обеспечил доход психологам лет на 50 до меня и лет на 250 после меня. Ну потому что когда ты немножко должен мифическому доверчивому животному, говорящему на человеческом, это обычно всегда в мякотку.

И они ждут. Кто-то завтрака, кто-то кофе в постель, кто-то понимания, поддержки и аванса, предназначенного для выплаты по кредиту, но потраченного на юбку в горох. Ждут, ничего не предлагая взамен, кроме дурацкого, лишнего и так тяготящего тебя грузила "в ответе". В их жестах, взгляде, в том разочаровании, с которым они смотрят на твой усталый лоб, нет ничего кроме бесконечного "приучен", поэтому, когда гусиная печень заканчивается, ты отдаешь им свою собственную, сам намазывая ее на хлеб. Мифический лис сыт. Ты - мертв, и размазан по пористому срезу вчерашнего круассана.
Любовь? Любовь!

Проблема в том, что у нас нет говорящих лис, Антуан. На 7.5 миллиардов людей ни одной ебаной лисы, которая пожелает тебе доброго утра. Екатерина Великина

@темы: всякое

---

Диалог о религиозном:
- Можешь назвать верные признаки духовного здоровья?
- Хм... Проще назвать признаки нездоровья. Упёртость. Ригидность. Подозрительность. Пришибленность. Зашуганность. Экзальтация. Приторная сентиментальность. Невосприимчивость к юмору...
- А здоровье?
- Это очень по-разному бывает. Наверно, прежде всего внутренняя свобода, открытость, гибкость, скромность без зажатости, доброта без приторности, чуткость без назойливости, добросердечное внимание к не похожим на тебя людям, трезвый, но жизнерадостный ум, крепкий иммунитет к любой "клюкве", чувство юмора, не переходящее в желчность. А главное - это возрастающий интерес к жизни, во всех её проявлениях. Не только к церковной жизни, но к жизни вообще. Интерес и доверие к ней. Доверие к самому жизненному процессу... А вообще не знаю... Могу ошибаться.

(C) Олег Скляров

@темы: диагностика состояния, магические инструменты

---

А что нашла

Домовой

В обычном и суетливом городе Москве есть необычный Дом, обросший сотнями тайн и загадок. В этом доме есть странная квартира, в которой еще надолго не задержался ни один жилец.

И лишь тогда, когда в эту «милую» квартиру заезжает мама с 8-летней дочерью Алиной, новые жильцы узнают, что жилплощадь их — непростая, а живет в ней самый настоящий Домовой. Только вот хранитель очага уже давно обиделся на весь род человеческий и сделает все вообразимые гадости, только бы остаться одному в злополучной квартире. Но всё меняется, когда Домовому бросает вызов злая колдунья.

Премьера (РФ) : 11 апреля

www.youtube.com/watch?v=i9JogN2wPOE

@темы: кино обзоры

---

«- Ты просто не в его вкусе, детка. Вытри сопли, - Лажновский протянул Соне салфетку. - Кто же в его вкусе? Вы знаете? - спросила Соня. - О, у мужчин бывают самые разнообразные вкусы! Возможно, по ночам он засовывает себе в трусы черепашку или рассматривает фотографии толстых негритянок. Не исключено, что товарищ любезничает в скайпе с белокурой нимфеткой, которая в реальности является кандидатом педагогических наук Сергеем Петровичем Жопиным. Да мало ли что... Не отчаивайтесь, дорогая. Время идет, пристрастия меняются. Вы можете стать в его вкусе лет через двадцать. Подождите двадцать лет. - Это очень много! - Соня растерянно взглянула на Лажновского - Через двадцать лет я о нем и не вспомню! - Ну вот, - развел руками Лажновский, - вечно вы, Сонечка, испортите счастливый финал. Art Delirium»
- Ты просто не в его вкусе, детка. Вытри сопли, - Лажновский протянул Соне салфетку.
- Кто же в его вкусе? Вы знаете? - спросила Соня.
- О, у мужчин бывают самые разнообразные вкусы! Возможно, по ночам он засовывает себе в трусы черепашку или рассматривает фотографии толстых негритянок. Не исключено, что товарищ любезничает в скайпе с белокурой нимфеткой, которая в реальности является кандидатом педагогических наук Сергеем Петровичем Жопиным. Да мало ли что... Не отчаивайтесь, дорогая. Время идет, пристрастия меняются. Вы можете стать в его вкусе лет через двадцать. Подождите двадцать лет.
- Это очень много! - Соня растерянно взглянула на Лажновского - Через двадцать лет я о нем и не вспомню!
- Ну вот, - развел руками Лажновский, - вечно вы, Сонечка, испортите счастливый финал.
Art Delirium

@темы: мужчина - это вам не женщина

---

Не правда ли растворимый кофе похож на секс на одну ночь?
Ты покупаешь его в ближайшем магазине, засыпаешь в кружку, заливаешь кипятком и, помешав немного ложкой, пьешь, чтобы на время зарядится энергией.
А вот кофе в зернах… За него, как и за настоящие отношения, придется много заплатить. Перемолоть, с терпением следить, как он закипает в турке, не позволяя убежать, иначе придется начинать сначала или довольствоваться тем, что осталось.
Ну, а если все прошло на ура, ты переливаешь кофе в любимую чашку и наслаждаешься ароматом и вкусом темного напитка.

@темы: всякое

---

Я странный какой-то человек. Все мужчины, которых я знаю, любят ножи. Некоторые даже их коллекционируют. У них много всяческих ножей разных форм и великолепия.
Я вот, как-то думал, ок. Настоящий мужик должен иметь хороший нож. И у меня он появился.
Вполне себе прикольный нож из хорошей стали, даже в красивых кожаных ножнах.
-Вот у меня есть охуительный нож- думал я- Наверняка вещь нужная и удобная. Теперь я ко всему готов.
-К чему это ты готов?- спрашвал меня внутренний голос- Ну, давай, расскажи мне о неожиданных и экстремальных ситуациях, в которых ты ловко применишь этот прекрасный нож...
-Ну, мало ли, придется обороняться от фашистов!- уверенно начал перечисление ситуаций я.
-От кого? Прекрати, пожалуйста, ты еще наклейку на машину "На Берлин!" повесь, каких фашистов, придурок?
-А чего сразу придурок? Ну, пусть не фашистов, пусть других врагов!
-Каких других?
-ИГИЛ, например! Организация, между прочим, запрещенная в России!
-Вот именно! Запрещенная! Где ты в Самаре ИГИЛ видел?
-Хорошо, убедил, ИГИЛ не видел. А просто хулиганы?
-Давно на тебя хулиганы нападали? У тебя рожа такая, что тебя эти хулиганы сами боятся! Но предположим. Пусть. Смоделируем ситуацию. Нападают на тебя хулиганы, хотя их давненько никто не видел у нас. Нападают они обычно на людей похлипче и помельче, но вот, смоделировали. Напали. Что ты будешь делать? Ударишь ножом? Так тебя же самого потом менты и упакуют. Такое случается практически всегда в подобных ситуациях.
-Блин, ну, зачем-то мне нужен наверное этот нож. Колышек постругать!
-Какой, блядь, колышек? Ты что, турист? Да ты в палатке спал один раз лет тридцать назад и поклялся, чтоб больше никогда в жизни!
-Это правда. Ну, ее нахуй эту палатку, у меня потом вся жопа у комариных укусах была. И вообще не люблю я этот дискомфорт, сцать под кустами и костром вонять...
-Вот видишь! А ты говоришь колышек!
-А колбасу?
-Что колбасу?
-Порезать, например...
-Напомни мне, когда тебе надо было порезать колбасу вне своей кухни?
-Никогда...
-А я про что? Рыбалку ты не любишь, охоту тоже. На хуя тебе нож, головорез?
-Сука ты, внутренний голос, вот умеешь задушить на корню любую мечту...
-Потому, что это не мечта а хуйня какая-то. Мечтать надо о чем-то высоком...О мире во всем мире, например, или лекарство от всех болезней придумать, или стишок написать гениальный...Вот иди и пиши. И не мечтай о ножах. Не нужен он тебе...
С тех пор нож в красивом чехле валяется у меня на балконе в ящике. И каждый раз залезая в этот ящик за чем-нибудь, отверткой или саморезом, я вижу этот нож и думаю, зачем он мне все-таки нужен...Но так до сих пор ничего и не придумал.
Александр Гутин

@темы: добро пожаловать в мое сумасшествие

---

ЛАТЫНЬ НА КАЖДЫЙ ДЕНЬ:
Juxta stationem hanc commorare, quaeso. — У остановки остановите, пожалуйста.
Mensa nummaria libera hic adest! — Свободная касса!
Vocatus tuus multum nobis interest. — Ваш звонок очень важен для нас.
Creditum in die petitionis sine pignore sponsioneque damus. — Кредит в день обращения без залога и поручительства.
Voluptates. Vehimur quolibet. — Досуг. Выезд везде.
Aurum, longivocem portabilem pretio magno redimam. — Куплю золото, мобильный. Дорого.
Omnia explicare possum. — Я все могу объяснить.
Horam bonam nychthemeri tibi opto! — Доброго времени суток.
Aliae Ruteniae egemus. — Нам нужна другая Россия.
Da mihi sis bubulae frustum assae, terrapoma in modo Gallico fricta, ac quassum lactatum coagulatum crassum. — Дайте мне гамбургер, жареную картошку и молочный коктейль.
Bracae tuae aperiuntur. — У тебя ширинка расстегнута.
Heus, hic nos omnes in ordine sumus! — Эй, мы тут все в очереди!

@темы: дурака валяние

---

Каким человек вас видит - таким и будет видеть.

Ничего не изменится, даже если вы завоюете полмира или победите в конкурсе красоты. Если сделаете великое открытие, пожертвуете собой, достигнете необычайного просветления… Все равно он будет видеть вас таким, каким видел всегда.
Одну женщину в детстве бабушка не любила и считала страшной. Так и говорила, как в песне поётся: «почему ты страшная такая? Ты такая страшная!», - хотя она была обычная рыженькая девочка. Она привыкла. Она с этой бабушкой жила. Страшная рыженькая девочка.
И вот она стала девушкой прекрасной. Стройной, прелестной, с копной рыжих волос. Она шла по дороге к деревне со своей бабушкой. Энергичной злобной старухой, уж извините.
И останавливались попутные машины - одна за другой! Все шофёры предлагали подвезти красивую девушку в легком белом сарафане. Они даже глазами мигали от ее красоты! И робели, как дети. Заодно предлагали подвезти и старушку, конечно.
Девушка отказывалась, смеясь. А токсичная бабушка шла и громко орала: «Господи, до чего ж ты страшная! Все тебя жалеют за это. Аж подвезти хотят из жалости. Надо же, - думают, - какая страшная девка! Дай-ка я ее подвезу. Жалко же!».
Вот такую историю в комментариях рассказали на Ютубе. Это в точности так! Будь ты хоть Мэрилин Монро - для злой старухи будешь страшной. Будь хоть Эйнштейном - будешь глупым. Будь хоть святым - будешь негодяем и злодеем. В глазах того, кто не любит…
Так не все ли равно, не так ли? Надо видеть своё отражение в глазах тех, кто любит. Или просто нормальный.
А в мутные глаза злой старухи заглядывать не надо. Она страшная…
Анна Кирьянова

@темы: диагностика состояния

---

Одна женщина жила в сумасшедшем доме.

Она волонтером поехала в другую страну, не зная языка. От безысходности и от депрессии поехала, чтобы помогать людям и отвлечься от своих бед. А бед немало было, уж поверьте. И выхода не было. Денег не было, здоровья тоже, полное одиночество. Знакомая помогла уехать волонтером, бывшая коллега.
В другой стране жить пришлось в сумасшедшем доме. Работа была такая - на лошади катать пациентов. Больные были очень странными и очень больными. Но и женщина от них мало отличалась уже. Она шла рядом с лошадкой, на лошадке верхом или в колясочке запряженной ехал пациент. И так они гуляли по дороге - двадцать километров в день. Тяжелая работа. И дорога такая, неинтересная. Пейзаж унылый. Сделал круг, потом еще один. И один расслабленный старичок что-то говорил, одни и те же слова. Женщина не понимала. Просто кивала и улыбалась. И шла дальше. Хотя старичок раздражался и продолжал выкрикивать слова. Одни и те же. И куда-то пальцем показывал.
Женщине было очень грустно. Она же ходила по кругу. И ничего не видела. Уставала, ложилась спать, а утром опять одно и то же. И поговорить не с кем, она же не знала язык.
И за неделю до отъезда приехала русскоязычная женщина, тоже волонтер. Она уже не раз жила в сумасшедшем доме и помогала пациентам. Эта женщина спросила: "Правда, озеро просто прекрасное? А водопад как хорош! А какой чудесный лес и какие цветы, - как прекрасен мир. Какое чудесное место! Век бы гуляла с лошадкой по этому земному раю!"...
Оказалось, что надо было свернуть с кольцевой дороги, вот и все. Немного пройти по желтой дорожке, - и выйти к озеру. К чудесному озеру с прозрачной голубоватой водой, аквамариновой. Там был сказочный лес, сады цветущие, там журчали ручейки и солнце отражалось в водопадах, которые лились с зеленых холмов...
Просто надо было свернуть, вот и все. Старичок и говорил: "идите направо, к озеру!". Но женщина его не понимала. Мало ли, что лопочут дряхлые, выжившие из ума старички, сидя в колясочке...
Хорошо, что еще неделя оставалась. И удалось насладиться райской красотой, и в озере искупаться. И полюбоваться цветами и водопадами.
Надо понимать то, что нам говорят. Или спросить у знающего человека. Нам дают указания и знаки, только не всегда мы их понимаем и обращаем на них внимание. А из своей ситуации женщина тоже нашла выход. Он был рядом. Она просто не видела, не понимала...
И в этом году она снова поедет в это место. В сумасшедший дом. В сущности, всю нашу жизнь иногда можно так назвать, не так ли? Но есть дорожка к озеру...
Анна Кирьянова

@темы: магические инструменты

---

Хануке-гелт.

Во время войны мы, случалось, болели голодом, но никогда нам не было так плохо, как в первом послевоенном году. К ноябрю кончились жалкие запасы пшена, а муки оставалось чуть-чуть – на дне литровой банки.
Хлеб покупали по карточкам. На всех нас – маму, бабушку, сестру и меня – полагалось полтора килограмма в день тяжелого с мякиной хлеба. В магазин за ним обычно ходил я. Наградой за это был маленький довесок. Его я съедал по дороге. Но это не совсем точно. Я не ел его, а сосал, как конфету, и глотал хлебную кашицу, образовавшуюся во рту. Но все это было при одном условии: довесок должен был быть маленьким. К довеску побольше, выходящему за рамки моего понятия “маленький”, я не дотрагивался и очень огорчался, если это случалось. Я нес хлеб домой и постоянно глотал слюну. Я нес хлеб домой и постоянно трогал в кармане хлебные карточки – не дай Бог их потерять, потому что однажды я их потерял (скорее всего украли), и семь долгих дней мы голодали больше, чем обычно. Мне и сейчас вспоминать это страшно.
Кулинарные “шедевры” того времени мне памятны до сих пор. Суп “блуждающие звезды” – в нем плавало несколько крупинок, которые никогда не могли столкнуться, как не могут столкнуться звезды.
Бабушка покупала на базаре картофельные очистки – их продавали ведрами как корм для свиней. Они были тонкими, как папиросная бумага. Сейчас, спустя более полувека, когда чищу картофель, ловлю себя на мысли: нам бы тогда такие сытные очистки. Бабушка их тщательно мыла и пропускала через мясорубку. “Оладьи” из них были омерзительно невкусными.
Однажды, когда я вернулся из школы, в доме ничего не было – ни супа, ни “оладий”. И дров не было. Была только вода в ведре, покрытая тонким льдом. Озябшими пальцами бабушка достала из кошелька последние десять рублей.
- Пойди и купи себе что-нибудь...
Губы ее дрожали, и сквозь слезы она добавила:
- Вот такие, внучек мой, хануке-гелт...
- Боже мой! Не надо так волноваться – он будет жить, - бодро ответил я.
Бабушка с удивлением посмотрела на меня, потом, вспомнив, засмеялась.
Эту историю я много раз слышал от мамы. В 1919 году петлюровцы потребовали “контрибуцию” со всех дворов Братской улицы. Когда срок уплаты истек, а сумма “контрибуции” была непомерно большой, они начали свой кровавый путь, расстреливая председателей домовых комитетов. А дедушка был председателем. Бабушка уложила его в постель. На лоб – мокрое полотенце. На принесенный из кухни табурет выложила лекарства.
Их было трое. Они вошли во двор, и соседи показали им на нашу дверь.
- Где председатель? – сиплым, пропитым голосом спросил старший из них.
- Проходите, проходите, - приветливо сказала бабушка и усадила старшего у постели больного.
Остальные сели поодаль. Бабушка сняла с головы мужа полотенце и, намочив, положила снова на лоб.
- Дэ гроши? - нетерпеливо спросил один из тех, кто сидел поодаль.
- Господа, - сказала бабушка, - он выплатит все до последней копейки. Пусть только у него пройдет тиф...
Сидевший возле больного петлюровец вскочил. Он оцепенел. Его выпученные пьяные глаза наполнились ужасом и некоторое время оставались неподвижными.
- Что?! - с трудом вытолкнул изо рта.
- Боже мой! Не надо так волноваться – он будет жить. Доктор Фейгин сказал, что у больного наступил кризис, - это слово она от волнения произнесла по слогам. - Вы знаете, что такое кризис?
Они не знали, что такое кризис, но они очень хорошо знали, что такое тиф. С перекошенными лицами они бросились бежать. Один из петлюровцев, сбегая с крутого крыльца, упал, и его мат, замешанный на страхе, возвестил всему двору о победе моей бабушки.
На Житнем базаре пахла и шумела жизнь. Я вошел в нее и почувствовал себя волком, почуявшим добычу. По запаху я легко нашел место, где торговали колбасами. Они лениво грелись на огромных сковородках, стоявших на жаровнях – ведрах, обложенных огнеупорным кирпичом, с огнедышащим древесным углем внутри, - тихонько шипели и неустанно источали волшебные запахи сытости. Запахи завораживали, кружили голову и отравляли плоть несбыточными желаниями.
- Тетя, - спросил я у дородной, вскормленной на этих колбасах женщины, - сколько колбасы можно купить на десять рублей?
Она показала, и я понял, что мне здесь делать нечего.
В центре базара была небольшая толкучка. Здесь торговали хлебом. Нервно. Из-под полы. С оглядкой. Торговать хлебом запрещалось – это считалось спекуляцией. Буханка стоила сто рублей – целое состояние. Мама за месяц работы получала триста. Хлеб продавали и кусками. Ломтик стоил десять рублей.
Я вспомнил, что рядом с базаром есть “Чайная”, и, полный надежд, вошел в нее. Тщательно изучив меню, особенно его затратную часть, понял, что на мои деньги могу заказать только суп. Когда официантка поставила передо мной тарелку едва теплой водички, я пожалел, что не купил ломтик хлеба.
За мой столик сели два мужика. Один высокий, широкий, заросший рыжеватой щетиной, со сбившимися волосами на голове. Другой – мелкий, серенький, невзрачный, суетливый. Оба они нырнули в свои мешки, поставленные между коленями, и достали всякую снедь. По ней я определил, что это марсиане, потому что у землян не могло быть столько вкусной еды.
- Что ж ты, хлопчик, ешь без хлеба? - спросил высокий марсианин.
Глупее вопрос задать было трудно. Я промолчал.
- Ешь, - сказал он и рядом с моей тарелкой положил краюху хлеба.
Хлеб был необыкновенный – круглый, с глянцевой коричневой корочкой, удивительно пахучий. Такой хлеб я видел иногда в кино. Отломил кусочек в месте корявого разлома корки, и он захрустел на зубах. Более приятного звука я не помнил.
- Спасибо, - пробормотал я и продолжал пить свой суп без хлеба.
И здесь произошло чудо: этот марсианин понял меня.
- Ешь, - снова сказал он и на краюху положил небольшой кусок хлеба, равный обычному полновесному довеску. Я жадно вгрызся в него и быстро съел. Когда я допил суп, встал и, глядя ему в глаза, поблагодарил. Он кивнул, и я пошел к выходу.
- Эй! - сказал он.
Я вернулся. Он постелил на столе газету и высыпал в нее две горсти печенья.
- Заверни.
Я завернул печенье и еще раз поблагодарил.
- Все будет хорошо, пацан! - сказал он.
Его пророчество сбылось – мне хорошо до сих пор. Иногда я задумываюсь: почему мне хорошо, а людям, живущим лучше меня, не очень? Не знаю... Может быть, потому что никогда не забываю “оладьи” 1946 года и краюху хлеба с печеньем, сделавшими меня счастливым.
Вечером, когда вся наша семья села за стол, бабушка нарезала принесенный мною хлеб, рядом положила печенье, заварила чай из шиповника, в старинный подсвечник поставила свечу и зажгла ее. В нашу озябшую квартиру вошел светлый праздник Ханука.

© Давид Кладницкий

@темы: сказки (цикл рассказов про чудеса)

---

УПРАЖНЕНИЯ НА "Л"

Логопед:
- ... "Лыкопыжник Гликерья кладет лаги..." Знаешь, кто такой лыкопыжник?
Современный ребенок:
- Нет.
- Лыкопыжник - кто лыко в пыжи собирает.
- Понятно.
- Знаешь, что такое лыко?
- Нет.
- А пыжи?
- Нет.
- Ну, как бы тебе объяснить... Вот, представь себе обычный эмалированный подойник.
- Какой?
- Эмалированный. Это покрытие такое, как на твоих зубах, только на кастрюле. Так вот, чтоб зга за дугу не заскакивала, её лыковым пыжом подтыкают. А то корова холку натрет. Знаешь, что такое холка?
- Это шея сзади.
- Правильно. Вот, раньше в деревне все из лыка делали. Знаешь деревню?
- У меня бабушка живет в деревне. На Новой Риге.
- Ага. Что бабушка на ногах носит?
- Тапочки из ИКЕИ.
- А на улице?
- Кроксы.
- Вот. А раньше не было кроксов и в деревнях ходили в лаптях.
- Я знаю лапти. У Медведя в мультике.
- Вот. А лапти - из лыка.
- Откуда?
- Не откуда, а из чего. Их коры такой.
- ЧуднО. Кроксы из коры...
- Да. Такие давно носили.
- Миллион лет назад?
- Сто лет назад.
- Тогда были динозавры.
- Динозавров не было. А еще не было электричества, телефонов, планшетов и мультиков.
- Кошмар.
- Да. Ладно, продолжим. Гм. Скажи: "Глашины лаги из Ленинграда..."
- Лаги - это когда игра виснет?
- Нет... Лаги это.. Ну, вот, представь квартальное собрание комсомольского актива в присутствие секретаря Петроградского обкома. Представил?
- Да.
- Ну, вот. И я такая молодая выхожу на трибуну и говорю: "товарищи! Нам для нужд исполкома профсоюза поставили лаги, а они гниют под окнами третьего цеха, товарищи, это безобразие!"
- Понятно. А что такое Ленинград?
- Ну, это такой город был.
- Ми'ион лет назад?
- Мил-л-лион.
- Ми'-лион!
- Молодец. Город трех революций. Там крейсер Аврора. Знаешь, что такое "крейсер"?
- Конечно. Большой имперский корабль из Звездных войн.
- О-хо-хо... Дай-ка я тебе чего попроще найду... "Луша лоханью лущила лапту...".. "Галактион мерлушкой лакировал лычки..." .. не то.. а вот это что, я и сама не знаю: "Валерка на канале лайкал Роблекс..." хм.. какой Роблекс?..
- !!!
- ?
- Папа, ты слышал?! Оксана Федоровна по-человечески говорит!..

Артем Голиков

@темы: дуракаваляние и курощение

---

Учитель, дайте мне самую высокую практику, какая только может быть, - попросил ученик.
- Хорошо, - ответил Учитель, - вот тебе мантра: "Ом - Намо - Нараяная ",
повторяй ее днем и ночью, вслух, когда один, и про себя, когда вокруг люди.
Ученик делал практику два года и наконец спросил:
- Учитель, сколько же еще мне повторять эту мантру?
- Завтра на рассвете приходи на гору сдавать экзамен, - был ответ.
Чуть забрезжил рассвет - ученик вскарабкался на гору. Там уже ждал его
Учитель.
- Я готов к экзамену, Учитель.
- Хорошо, - сказал Учитель, - тогда прыгай со скалы.
- Я же разобьюсь, - испугался ученик.
- Как же ты можешь разбиться, если ты два года повторял мантру? -
возразил Учитель.
Ученик собрался с духом, закрыл глаза и прыгнул...
- Ёооо... пэ... рэ... сэ... тэ... - пронеслось эхом по ущелью и в конце
раздался шлепок упавшего на дно тела.
Учитель по тропе спустился на дно ущелья и увидел окровавленную кучу
костей и мяса, смешанных с грязью. Он аккуратно сгреб все вместе, и что-то
нашептывая, воскресил ученика.

Первое, что увидел ученик, открыв глаза, были добрые глаза Учителя.
- Не ё-пэ-рэ-сэ-тэ, - сказал Учитель, - а "Ом - Намо - Нараяная "..

@темы: магические инструменты

---

Много написано о подавленной злости, а вот о подавленной радости пишут не так часто.

А между тем, радость - это прыжки на кровати, это бежать так быстро, чтобы аж слезы на глазах, это громко, это много, это всё кувырком и чтобы перья из подушки. Это один из очень сложных моментов для родителей, потому что "не беги, упадёшь", "а кто убирать будет?", "не кричи, соседи услышат" и ещё всякое: "разобьёшь, сломаешь, испортишь", а самое фееричное: "убьёшься!"

И тогда радость крепко связывается у нас с деструктивом в негативном смысле.

"Я радуюсь, значит произойдёт что-нибудь плохое". "Если мне радостно, значит я что-то не учла". "Осторожно - радость!"

Мы привыкли приземлять себя из радости, ведь радость - полёт, а летать небезопасно.

© Элеонора Леконцева

@темы: магические инструменты

---

У меня самый обычный тембр голоса. Он может меняться в зависимости от настроения, эмоционального фона и степени изумления. Я могу щебетать, ворковать, мяукать и гавкать.

Вспомнился случай 30-ти летней давности. Однажды по телефону слегка любимый парень меня назвал «зайчиком». Я икнула и переспросила осипшим басом: «чо ты щас сказал? Запрещенных веществ объелся?»
Абонент смутился и, заикаясь, начал сумбурно извиняться и затыкать выходные звуковые отверстия пальцем. А после того, как мое возмущение выпало мутным осадком, до меня вдруг дошло. Чел говорил со мной, как со многими другими - «зайчик». А что? Это ведь невероятно удобно и универсально. Неловко - это когда путаешься в именах и званиях. А «зайчик» - это, может, верховный чин во всей его иерархии «любимых». Наверное, можно быть «зайчиком» первого ранга или высшего сорта, но по-любому, ты – одна из... Надо ли говорить, что отношения наши с зайчиконазывателем не пережили первого кризисного припадка. Ну нет у меня больших и бархатных ушек, в которые можно складывать всякую похабень, хвостика пупочкой тоже не было никогда, ну чо теперь...
И пошли мы в разные стороны: дед мазай охотиться на следующего раненого зайца, а я в сторону Внутренней Монголии. Там, говорят, напряжёнка и с зайцами, и с телефонами.

И до сих пор, если случается вспоминать того почтенного зоофила, внутренний голос тут же принимается гроулингом орать песню про зайцев. И прямо таки тянет устроить дебош в ресторане Плакучая ива.)))©

@темы: дуракаваляние и курощение